Песнь Сирены - Дана Мари Белл Страница 18

как на пару. Кэсси даже не знала, чувствовал ли Верховный Король такое же притяжение, как и она. Девушка до сих пор помнила, каким взглядом он одарил ее в момент предложения исцелить одного из Клинков. Прошло всего пара недель. Когда к нему вернутся воспоминания, то он станет прежним мужчиной… который не желал терпеть ее присутствие.

Восстановление памяти принесет конец их отношениям. Мужчина, наслаждавшийся миксом с шоколадом, снова превратится в хладнокровного, сдержанного короля, повернувшегося к ней спиной, даже не взглянув во второй раз.

Но это не имело значения. Все было неважно. Главное, чтобы ее истинная связь полностью восстановилась, чего бы ей это ни стоило.

Кэсси начала напевать, постепенно подстраивая голос под гармонии Оберона.

Вот темные нити диссонанса, обвивающие гармонии, стали более свободными и тихими, особенно там, где хранились его самые ранние воспоминания. Одна гармония каким-то образом высвободилась. Дикие ноты танцевали и выгибались на протяжении большей части жизни Оберона.

Эта гармония, должно быть, обозначала Робина Гудфеллоу, сумасбродного Хоба, которого большинство считало тайным сыном Оберона. Кэсси сомневалась. В песне Оберона не было ничего, что указывало бы на ребенка. Гармония Робина была цельной от начала до конца, будто он появился в жизни Оберона полностью сформировавшимся существом, наделенным необузданной силой.

Итак, она последовала за этой нитью, освобождая от остатка диссонирующих нот и давая ей волю буйствовать в мелодии Оберона.

Тело Оберона сильно задрожало, но Кэсси продолжала петь, вытаскивая гармонии из темных нитей. Тем не менее ей все никак не удавалось полностью уничтожить дисгармонию. Оставшись невоспетыми, нити продолжали опутывать его гармонии. Даже если Кэсси удастся все распутать, то дисгармонии все равно вернутся, заглушив все вокруг.

Шейн был прав. Ей нужно было попасть в океан, где ее силы набирали максимальную мощь. Кэсси погрузила бы Оберона в океан….

Главное, чтобы Пасифика их не поймала.

***

Исцелить Оберона оказалось почти так же трудно, как справиться с болезнью Шейна. Кровь Шейна была заражена черным, похожим на слизь паразитом, который терзал его разум и насиловал дар виденья. Только смерть того, кто контролировал действие яда, привела к гибели мерзости.

Слава богам, данный яд не был похож на тот, другой. Акана знала, кто отравил ее истинную пару, поэтому совместно с Джейденом и Робином Гудфеллоу положила этому конец. Если бы нынешняя ситуация повторяла тот инцидент, и в болезни Оберона был виновен ребенок Хоба, то Кэсси не знала бы, как поступить.

Она даже не представляла, с кого начинать поиски. Достаточно было предателя в Сером Дворе.

Нет, данный яд, а вернее заклинание отличалось от того, что было сделано с Шейном. Чему Кэсси была искренне рада. Почему-то она была уверена, что сможет исцелить Верховного Короля. Но для этого ей понадобится сила родной стихии.

Девушка позволила песне стихнуть, напевая последние такты и оставляя в покое гармонии Оберона.

— Как ты себя чувствуешь?

Оберон уставился на нее с озадаченным выражением лица.

— Я помню его.

— Робина?

Он кивнул.

— Мы семья.

— Братья? — это объясняло ее ощущения в гармонии о Робине в жизни Оберона.

— В некотором роде, — Оберон улыбнулся с нежным выражением на лице. — Боги, мы были так молоды.

— Ты и Робин.

— Все мы. Туата Де Данаан еще существовали, а я был всего лишь одним из многих под властью Нуады Айргетлама, Серебряной Руки, — он поморщился. — Король почувствовал что-то в ветре, чего очень боялся. Поэтому он послал меня на разведку.

— И ты нашел Робина.

Оберон усмехнулся.

— То, что я нашел, было массой пустоты. Сначала я не мог понять, чего так опасался мой король, что заставил меня исследовать воздух. Но за бурлящей массой скрывалась цель, разум, с которым я никогда раньше не сталкивался. Поэтому я начал говорить с ним, подзывая к себе. Меня одолевало любопытство, которым обладают только молодые глупцы.

Кэсси была очарована проблеском в прошлое Оберона.

— А как себя повел Робин?

— Танцевал вокруг меня, стремясь навстречу. Любопытство взяло верх. Мы стали изучать друг друга. Вскоре я почувствовал, что его интерес возрос, но мы не могли общаться.

— Он был сильфом?

— Как я узнал позже, но он привязан к земле, а не к небу. Тогда я всего лишь испытывал непреодолимое желание поговорить с ним и узнать получше. Он был быстрый, мой Хоб, и вскоре обрел форму. И вот появился голос, — Оберон даже усмехнулся. — Позже он рассказал, что взял за основу мой образ, но ему хотелось больше цвета. Робин, которого ты встретила, выглядит почти так же, как в тот первый день. Данный человеческий облик до сих пор является его любимым. Меняется только одежда.

Она отчасти могла это понять. Робин был меньше Оберона, более стройный. Танцующее пламя на фоне колонны из чистого сияющего серебра, которым был Верховный Король.

— Что произошло, когда он стал человеком? — Кэсси устроилась в кресле у окна. Она устала, но не хотела мешать откровениям Оберона. Завеса тайны приоткрылась, впуская ее в жизнь истинной пары.

Начало, за которое она с радостью уцепилась.

— Сначала ничего, — Оберон цыкнул. — Первым действием негодяя было уставиться на свои руки и рассмеяться, — улыбка стала шире, удивив ее. — Он попросил дать ему имя.

— И ты назвал его Робином?

Оберон покачал головой.

— Если честно, то не помню, какое имя выбрал, но ему совсем не понравилось. Вскоре он назвал себя Пукой, затем Пэком и, наконец, Робином Гудфеллоу. Когда хобгоблины присягнули ему на верность, то он взял себе имя Хоб в их честь.

— Как король отреагировал на встречу с ним? — Нуада Айргетлам не отличался мягкостью. Если он отправил Оберона, значит чувствовал, что Робин представляет угрозу. Кэсси была удивлена, что Хоб выжил.

— Сначала был настороже, но Робин покорил его острым языком и экстравагантными манерами. Он был кем-то, кого мы никогда раньше не видели.

— По сути, Робин действительно единственный в своем роде.

— Да, единственный. Робин изучил двор вдоль и поперек, но так и не проявил к Нуаде полной преданности. Хоб приберег ее для меня.

— Я удивлена, что король Нуада допустил это, — Робин олицетворял силу природы. То, что Нуада позволил подобному человеку существовать вне двора, хоть и являясь его частью, сбивало Кэсси с толку.

— К тому времени у него было множество проблем, нежели жизнь Робина. Он пытался отвоевать часть Ирландии, так как нас изгнали из дома, но в бою со Сренгом, лидером Фир Болга, потерял руку. По закону Туата Де он больше не мог быть королем. Вместо этого фоморианец каким-то образом занял королевский трон. Для Туата Де начались