Ее бешеные звери - Э. П. Бали Страница 17

тени. Надеялся убрать Полупернатого с шахматной доски и получить кругленькую сумму. Но ситуация вышла из-под контроля. Он сделает все, что в его силах, чтобы вернуть ее. И у змей есть оружие, которое другие ордена даже представить себе не могут. Оружие, которое действует тайно, бесшумно, в темноте.

Змей, без сомнения, уже использует его.

Дикарь, должно быть, слушает и думает о том же, потому что я слышу его голос, приглушенный расстоянием, но все же отчетливый.

— Да, но у нас есть наша принцесса, так что…

— Мы не можем так это оставить, — рычит Ксандер. — Клиенты-люди не обрадуются, если сделка сорвется из-за того, что мы потеряли товар.

Но мне плевать на банду байкеров-людей, которым понадобилось оружие. Это волнует меня меньше всего. Но меня действительно волнует, что Мейс заключил союз с моим соседом.

Я прокручиваю в голове доступную мне информацию о Мейсе и Каине Клосоне.

Союз в нашей работе практически невозможен. Доминирующие самцы не любят делиться или быть в долгу у других доминирующих зверей. Поступать так — значит подчиняться. Но я подозреваю, что между Мейсом Нагой и Каином Клосоном что-то есть. Что-то, что связывает их настолько глубоко, что вытесняет их естественное стремление доминировать друг над другом.

Нечто настолько темное, что даже я, залитый кровью и лунным светом, содрогаюсь от одной мысли об этом.

Я смотрю на своего брата-дракона и стискиваю зубы.

Аурелия унаследовала свою силу Костеплета от матери, а это означает, что Мейс Нага был парой регины-костеплета.

У Мейса есть и другие сокровища, более ценные, чем долларовые монеты. Нам придется быть осторожными.

Такие мужчины, как я и Мейс, понимают, что такое долгая игра. В чем мой отец так и не смог до конца разобраться, к своему несчастью.

— Залегаем на дно, — твердо приказываю я.

— Да ты шутишь. Нам нужно отомстить⁠…

— Пока нет, Ксан.

Он смотрит на меня, пульсируя черно-красными вспышками огненной силы. Его постоянная ярость хорошо подпиталась моей маленькой демонстрацией, и сейчас ему нужно сражаться. Ему это необходимо, как мне морская вода.

— Скоро, брат, — успокаиваю я его. — Скоро.

Я возвращаюсь на пляж, чтобы помыться, а Ксандер тем временем забирает ключи от второго джипа у Руфуса и отправляет ягуара на его машине в путь с Джейсоном в пластиковом контейнере на заднем сиденье.

Моему брату-дракону нужно немного выпустить пар, и есть только один или два ордена, которые могут сравниться с драконом в бою. Поскольку я не феникс и не наш пятый брат, мне придется делать это в человеческой форме.

— Поехали, — говорю я, когда мы садимся в машину и направляемся с пляжа в одно из наших обычных мест для спаррингов в пригороде — туда, где мы не сможем нанести слишком большой ущерб зданиям или людям. — Думаю, ты совсем размяк из-за того, что целыми днями бездельничаешь в школе и куришь травку.

— Нихуя подобного, — огрызается он в ответ.

Когда машина наполняется дымом от ярости дракона, я просто опускаю стекло и ухмыляюсь.

— Мне нужно снова увидеться с Мардуком, затем мы вернемся в «Анимус».

Ксандер только хмыкает в ответ, но я чувствую это и в нем. Это невольное облегчение. Эта первобытная, вечно присутствующая потребность вернуться к нашей Регине.

Глава 11

Анима Аурелии

Мой лев часто навещает меня. В отличие от других, он всегда в человеческом обличье, а его анимус скован цепями из обсидиана и стали. Цепи настолько тугие, что я удивляюсь, как зверь в них не задыхается.

Но я не могу радоваться встрече с ним. Я не могу тратить на это энергию.

Лев сидит со мной, когда мой волк и сестринская стая отсутствуют. Он говорит, и говорит, и говорит. Иногда тихо, полушепотом, в другие дни громче. У него приятный голос. Глубокий и ритмичный, и часто убаюкивает меня своим рокотом, погружая в спокойный сон. Иногда я ловлю себя на том, что ищу этот голос. В нем есть непоколебимая уверенность земли. Вес тяжелого камня. Я могу прислониться к нему разумом, и он не дрогнет, пока я отдыхаю какое-то время. Это придает мне немного сил. И когда его здесь нет… Я скучаю по его мелодии.

Я не понимаю, что он говорит, и не могу тратить драгоценную энергию на распознавание слов. Потому что те клыки, которые когда-то царапали, царапали, царапали мою кожу, теперь обжигают, обжигают, обжигают.

Боль моей души отражается в животе. Я рычу, зарываясь глубже в свою защиту.

Оберегай нас. Оберегай нас. Оберегай нас.

Это моя ответная песня.

Но она едва ли уменьшает ядовитую атаку на мое тело. Эту угрозу со стороны внешнего врага.

Мне нужно больше силы, но я слабею.

Однажды, когда мой лев замолкает, я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него.

Рассматриваю его.

Пока он рассматривает меня в ответ.

Он — воплощение чистой силы. Любая анима может это увидеть. Разделив энергию с таким зверем, я смогу получить доступ к большей силе и, в свою очередь, к большей защите. И он мой. Мой в самом прямом и существенном смысле.

Он что-то говорит, и мелодия его голоса нежно поглаживает меня по шерсти.

Человек внутри меня бьется о свою клетку, и мне становится интересно, знает ли она что-то, чего не знаю я. Но я не могу позволить себе выпустить ее. Она должна быть защищена внутри меня. Вдали от ожогов, яда и тьмы врага. Некоторое время она лежала тихо, понимая, что поставлено на карту. Но теперь она колотит и колотит, и у меня болит голова.

Мы вытерпим это. Мы должны.

И вот я снова опускаю голову на лапу и пою свою одинокую песню.

Оберегай нас. Оберегай нас. Оберегай нас.

Глава 12

Дикарь

Примерно через две недели после того, как анима моей Регины взяла верх, возвращаются Коса и Ксандер. Я умоляю их — даже угрожаю им, — но они оба отказываются навещать ее. Ксандер много спит, еще больше курит, и Коса предупреждает меня, чтобы я не слишком его терроризировал.

— Последнее, что нам нужно, — это неуправляемый дракон, поджигающий людей, — говорит мне Коса, когда Йети, Клюв и я присоединяемся к нему в столовой за завтраком. — Отдай ему свое золото и оставь его в покое.

— Это вредно для здоровья, — резонно замечаю я, вгрызаясь в свой стейк и окидывая взглядом стол анима-первокурсниц. — В какой-то момент он взорвется.

Йети, наш любимый сибирский тигр, поднимает белую бровь, глядя на меня. Его мать была белой тигрицей, а отец — сибирским тигром, и