Король в Белом - Валентина Зайцева Страница 17

Я посмотрела на Каела. Во второй раз? А когда был первый? Чёрт возьми, за их плечами была такая бездна общей истории, что мне было не угнаться. Никогда не угнаться. Каел снова угрожающе зарычал.

— Довольно, Самир, — прошипела Илена.

Каел вернулся к столу. Он грузно опустился в свой трон.

— Ни слова больше. Иначе тебе очень скоро потребуется твой собственный эмпат, — пригрозила она.

Самир хихикнул, но покорно замолчал. Каел пребывал в мрачной задумчивости. Его крупная ладонь прикрывала замаскированное лицо. Он просидел так довольно долго. Наконец опустил руку на подлокотник кресла.

— Госпожа Нина, — обратилась ко мне Илена. — Мы полагаем, что вы не желаете, чтобы Агна понесла наказание за своё преступление. Верно?

— Конечно же, нет.

— Тогда… Каел уступает. Он отстраняется от этого суда. Теперь только вам предстоит судить Самира за преступление. За убийство вашего друга Гриши.

— Это глупо, — вырвалось у меня. — Это просто абсурд!

Никто не стал со мной спорить. Похоже, Самир загнал нас обоих в безупречную ловушку. И Каела, и меня.

Каел ранее держал Агну в заточении. Он забрал её, прежде чем Самир взял девушку к себе. Она даже не предстала перед судом. Если бы Каел тут же повернулся и отменил все обвинения, это было бы расценено как фаворитизм. Ну, так оно и было бы на самом деле. Но я была уверена: в ответ прозвучало бы что-то вроде «политика и высшие соображения».

Выходит, Самир выйдет сухим из воды. Я буду вынуждена простить его за это преступление. Я должна буду это сделать. Ведь я же простила Каела за то же самое. И теперь Самир расчистил сцену. Он позаботился о том, чтобы значило только моё мнение.

Вот же сукин сын.

Что же мне делать?— беззвучно спросила я у Горыныча. Змей стал невидим вскоре после нашего прибытия.

Здесь ты сама по себе. Я не дружу с чувствами и политикой. А это — именно они.

Я сжала переносицу. Хотелось, чтобы эта адская головная боль наконец отступила.

— Знаете, что? — во мне закипела ярость. Я почувствовала, как нарастает обида на колдуна. За всю эту унизительную комедию. — Хорошо. Я помилую Самира. Но только при двух условиях.

— О, поведай мне, — прошелестел он. В его голосе зазвучала хищная нотка.

Я сама не знала, откуда во мне взялась такая наглость. Но я была в ярости. А гнев — штука забавная.

— Во-первых, Дому Теней отныне запрещено брать и удерживать пленников. Когда бы то ни было. Всех, кого ты держишь в своей больной камере пыток, нужно немедленно отпустить. Если хочешь продолжать свои извращённые эксперименты — ищи добровольцев.

Самир на мгновение замер. Он едва заметно откинул голову.

— Что ж, согласен. Не так уж сложно найти тех, кто готов мне покориться… — в его голосе прозвучал тяжёлый намёк. Многозначительный. Мне стало одновременно и жарко, и тошно. Я попыталась подавить и то, и другое. Укрылась в своём гневе и просто бросила на него свирепый взгляд.

— И второе? — спросил он. Моё негодование его совершенно не затронуло.

— Ты расскажешь нам всем правду. О том, что тебе было нужно от Влада во время Великой Войны. Ты прямо здесь и сейчас расскажешь, что с ним случилось. И почему ты его убил.

Самир вскочил на ноги. Он сжал кулаки по швам.

— Не смей, — прошипел он. В его голосе зазвучала неподдельная злоба.

— Я не собираюсь всю оставшуюся вечность оглядываться через плечо. И гадать, что ты задумал. Я хочу правды. Не эту ложь про «желание стать Королём Всего», которую ты продолжаешь вдалбливать.

— Тогда я скажу это наедине. Не при них. — Последнее слово он выплюнул с такой ненавистью, что я удивилась. Как ничего в комнате не взорвалось от этой ярости?

— Нет. — Я тоже поднялась. Я уставилась на Самира с высоты ступеней. — Они страдали из-за твоей войны куда больше, чем я. Ты расскажешь всем нам. Раз и навсегда. С чего начался весь этот кошмар.

Самир оскалился. Его пальцы сжались, будто ему хотелось меня придушить.

— А если я откажусь?

— Тогда отправляйся в свою гробницу. И проспи всё это. Лет этак на несколько сотен. — Я оскалилась ему в ответ. — Уверена, я прекрасно справлюсь без твоего присмотра. Буду в полной безопасности. Не беспокойся.

Теперь я просто мстила. Я знала: Самир никогда не согласится оставить меня здесь. Беззащитной и неприкрытой, пока он будет спать в своём склепе. Самир громко, яростно зарычал. Он принялся метаться взад-вперёд перед камином. Отчаянно пытался найти выход из этой ловушки.

Я почувствовала гордость. Я смогла застать его врасплох. Он был прекрасным актёром, но не настолько. Он был в бешенстве. А если он злился — значит, мой ход сработал так, как он не ожидал.

Собравшиеся за столом смотрели на меня со смесью эмоций. От впечатлённости до растерянности. Савва выражал самое странное чувство из всех. Наполовину ярость, наполовину благоговение. Что ж, сойдёт.

— Ну? — спросила я Самира. Впервые я почувствовала нечто вроде высокомерия. — Каков твой выбор?

Самир прекратил метаться. Он схватил стул, на котором сидел. С гневным рёвом он швырнул его в гигантский костёр, пылавший в центре зала. Он стоял к нам спиной. Сжал кулаки. Смотрел, как стул загорается и начинает тлеть.

— Он никогда на это не согласится, — покачал головой Торнеус.

— Хитрый ход, но тщетная попытка, — согласилась Илена. — Он вернётся в свою гробницу.

— Какая жалость, — усмехнулась Элисара. — Я, например, считаю, что мы заслужили право знать, почему он…

— Я хотел королеву.

В зале воцарилась тишина. Её нарушал лишь треск огня. Голос Самира прозвучал тихо и напряжённо. Он по-прежнему стоял спиной к нам. Его тёмные волосы отсвечивали в янтарном свете пламени.

— Я провёл каждый миг своей жизни в одиночестве. Все пять тысяч лет моей жизни я был совершенно один. Я наблюдал, как все мои собратья обретали любовь. Я видел, как она расцветала и увядала. Словно полевые цветы. Но никогда — для меня. Одиночество — мой яд. Спустя столько времени я решил: в это проклятое место