Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта Страница 17

— И что в этом такого? — искренне удивился он.

И Динка даже обернулась, чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза. Но он смотрел на нее совершенно равнодушно. Совесть его не мучила.

— Нельзя же убивать людей… — прошептала Динка потрясенно, глядя в изумрудную глубину его глаз.

Демон усмехнулся и развернул ее обратно спиной к себе. Ему неудобно было удерживать ее, когда она поворачивалась.

— А вы, люди, разве не убиваете скот? Бычков, поросят… Скажи еще, что ты в своей жизни не свернула шею ни одной курице, — насмешливо проговорил он. — Что в этом такого?

— Это не одно и то же, — твердо сказала Динка, чувствуя покалывание в ладонях, от воспоминаний о первом заколотом ею петушке. В тот день она сбежала в лес и рыдала там до самого вечера, до того ей было жалко глупую птицу, доверчиво подбежавшую к ее рукам.

— Разве? — удивился демон. — Вы можете спокойно убивать животных, потому что они другие. Не того вида, что вы, люди. А почему мы должны мучиться угрызениями совести, убивая людей. Ведь вы тоже сильно отличаетесь от нас. Для нас вы не более, чем скот.

— Скот? — возмущенно выдохнула Динка. Так странно было слышать такие рассуждения от существа, прямо сейчас внешне ничем не отличимого от человека. Что же они тогда притворяются людьми, если считают людей просто скотом?

— Угу, — согласно кивнул Шторос. — Не важнее кабанчика или козы.

— Ах ско-о-от! — воскликнула вдруг Динка со злостью. — А почему вы тогда занимаетесь… ммм… случкой со скотом?! Почему ты насиловал несчастных девушек?! Как это называется… Скотоложество! — выдала она, разъярившись. — Может ты и козочками не брезгуешь?!

Демон на секунду замер, даже сбившись с темпа и пропустив скачок лошади. Лошадь всхрапнула и перешла на рысь, но он снова ударил ее шпорами и… расхохотался.

— Ну ты даешь, моя козочка! — простонал он, сквозь смех, Динке на ухо. — Еще ни одна коза меня так не смешила!

Динка смущенно фыркнула, невольно заражаясь от его неудержимого веселья.

— Да, к сожалению это так, — проговорил он, отсмеявшись. — Мы выброшены в ваш мир, оторваны от сородичей и вынуждены здесь выживать. Здесь нет условий для нашего существования. Мы не можем найти источник, который пополнил бы наши силы, тающие с каждым днем. Но мы не сдаемся. Скоро мы найдем дверь, которая приведет нас домой. А пока ваши козочки — просто один из способов поддержать боевой дух.

Динка прерывисто вздохнула, услышав нотки обреченности в его голосе. Все не так просто с этими демонами? Они не по своей злой воле явились сюда, чтобы убивать и мучить людей? Об этом служитель на проповедях не рассказывал. С его слов, демоны только и ждали возможности прорваться в мир людей, чтобы творить зло. Слова о том, что они мечтают вернуться домой никак не вязались с образами порождений Аримана, созданных лишь для того, чтобы уничтожить людской род.

При мысли о доме у Динке болезненно заныло сердце. Ее дома больше нет. И Агнесс нет. И Настёны, Альки, Глаши, тёти Дуни и деда Махая тоже нет. Что стало с Ливеем? Оправится ли он от такого или еще сильнее запьет? Динка, как наяву, представила себе его сгорбленную фигуру над пепелищем, оставшимся от их дома.

— Но это все равно не оправдывает вас, — пробормотала она упрямо, но напора и уверенности в ее голосе поубавилось.

— С вашей точки зрения — нет, — согласился Шторос. — Но человек же не спрашивает у козочки, если вдруг захотел ее съесть? И я спрашивать не собираюсь, — добавил он зловеще. И Динка снова почувствовала себя в опасности.

— Я все равно не приду к тебе сама, можешь даже не надеяться, — прошептала она, стараясь заглушить страх, липкими щупальцами сжавший ее внутренности.

— М-м-м, — промурлыкал Шторос ей на ухо. — А мне казалось, я тебе понравился. Я видел, как ты смотрела на меня, когда я трахался со шлюхой. Вспомни-ка, как ты жадно скользила взглядом по моему телу, как ты слушала крики той девки и мечтала оказаться на ее месте…

— Прекрати! — выкрикнула Динка, чувствуя, что сердце снова забилось, но уже не от страха. В его словах что-то было… совсем чуть-чуть, но… Она и правда смотрела, когда думала, что он ее не видит. Она любовалась его красивым телом и думала о том, что было бы, если бы он к ней прикоснулся. Это было невыносимо стыдно осознавать. Жар прилил к Динкиным щекам и медленно разливался вниз по шее.

— А как жарко стало тебе под твоим плащом, и так сладко заныло между ножек, — продолжал он шептать ей на ухо тихим чувственным голосом. Динка дернулась, пытаясь ускользнуть от его губ, коснувшихся уха. Его страстный шепот волновал воображение, и она ничего с этим не могла сделать. Против ее воли перед внутренним взором мелькали воспоминания вчерашнего вечера.

— Ты смотрела на мое обнаженное тело, бутончик твой припух и пульсировал, — страстно шептал демон, крепче вдавливая ее в свое тело. Динка дышала, как загнанная лошадь, с испугом ощущая все эти изменения, которые он так бесстыдно описывал ей. Это было невыносимо осознавать, что он будто бы прочитал ее самые сокровенные мысли, заглянул в потаенные уголки сознания, которые она тщательно скрывала даже от самой себя. Динка вновь почувствовала себя так, как будто она стоит перед ним обнаженная и беспомощная. Вся полностью в его власти.

Демон опустил руку, которой удерживал ее за талию, вниз и положил широкую ладонь между ее раздвинутых ног, накрыв промежность, которая в их положении как раз была приподнята над спиной лошади.

— Отпусти, — пискнула Динка, ощущая тепло его руки сквозь тонкую ткань ветхих штанов. Ее тело реагировало на это прикосновение не так, как она ожидала. В то время, как разумная часть внутри Динки кричала об опасности, другая ее часть хотела этих прикосновений. Ее бедра мелко подрагивали, а тепло от его ладони разливалось по промежности, вызывая сладкое томление внизу живота. Она едва сдерживалась, чтобы не раздвинуть ноги еще шире и не прижаться плотнее к его ладони.

— Внутри бутончика все стало влажным и скользким. От этой