Там, где нас нет - Альвин Де Лорени Страница 16

Заметил, что у людей есть оболочки и решил поэкспериментировать.

Посадив перед собой Янку, пристально разглядывал его, тот краснел и смущался, теребил руки, порывался куда-то бежать, но мой приказ держал его в кресле. И я их увидел!

Как мне удалось выяснить с помощью книг, очень важным оказалось ophiomachus conditione (состояние сверчка). Сел удобненько. Закрыл глазки. Успокоился. Прислушался к внутреннему звуку (к звуку внутри головы). Услышал стрёкот сверчка. Всё, готово. На самом деле, я услышал биение крови в барабанной перепонке. Т. е., я настолько прислушался к себе, что услышал биение крови внутри.

Очень интересное состояние — оно глобально спокойное и уверенное. Искусники в сверчке ведут бой и магичат. Фразу сказал — сверчок, дальше сказал — сверчок. В этом состоянии все мысли, которые пытаются залететь в голову, отскакивают. Абсолютно чистая голова. Как сказано в книгах — это самое энергосберегающее состояние, что для искусников очень важно. Находясь в этом состоянии можно делать всё!!! От еды до детей. Даже больше — именно в таком состоянии искусники всё и делают. Ум только мешает что-то делать. Для того, чтобы что-то сделать — ум не нужен! Человек в состоянии сверчка абсолютно всё контролирует, всё видит, слышит, чувствует, обоняет и (самое главное) адекватно на всё реагирует. Т. е., подсознание берёт процессы жизнедеятельности в свои руки.

Там же была и система прокачки видения потоков силы (это та Сила которую, по словам Ульки, увидеть было нельзя) — с помощью упражнений показанных в книге для искусников получается быстро, но голова потом болела адски и слизь из носа текла как из крана — видимо должна лишняя жидкость выйти.

Долго рассматривал самого себя в зеркале, висевшем над туалетным столиком в «покоях». Увидел первую, вторую и третью оболочки. Что странно, увидев первую, одновременно с ней видеть вторую и третью нельзя, и наоборот, видя вторую и третью, одновременно с ними увидеть первую оболочку невозможно.

Между этими занятиями неожиданно поступил вызов к коменданту. Старый Фриц пришёл и сообщил: ваша милость, вас ждёт у себя господин Юалд.

Захватив несколько листов бумаги и писчую палочку, пошёл следом за ним. Недолгое путешествие по переходам замка в сопровождении охраны и я у него.

Вошёл в кабинет, неглубоко поклонился. Кабинет просторен, но я не оглядываюсь кругом. Всё моё внимание направлено на то, чтобы достойно выглядеть. Крупный воин-альфа, сидя за столом, внимательно рассматривал меня. Вышел из-за стола, подошёл ко мне, обошёл вокруг.

— Как вы себя чувствуете, оме?

Пишу: всё хорошо.

— Есть ли у вас какие-то пожелания?

Отвечаю: гулять в саду, смотреть тренировки воинов.

— Я думаю это можно устроить. Ещё что-то?

Пишу: нет

— Вы можете идти — отпустил меня комендант.

Я повернулся и вышел из его кабинета. Что это было? Очевидно, пришёл какой-нибудь запрос о моём состоянии и ему надо дать ответ герцогу.

Раз появилась возможность гулять в саду, надо ей пользоваться, тем более сам просил. На следующий же день меня торкнуло рано утром — в моих «покоях» все ещё спали, а я подорвался, разбудив стражника спавшего поперёк выхода, и в сопровождении его и заспанного Янки вышел в сад. Солнце, местная звезда, называвшаяся здесь Элла, ещё не взошла. Предрассветные сумерки уже рассеялись, птицы, приветствуя новый день, пересвистывались, перелетая с ветки на ветку. Какая-то некрупная серенькая птичка, совершенно невзрачная, сидя на ветке кустарника, росшего у входа в сад, абсолютно не обращая внимания на нас, прикрыв глазки, освещённая первыми робким лучами Эллы со свистовыми, щёлкающими звуками начала свою песню. Шедший впереди Янка в восторге остановился и, повернувшись к нам с охранником, с мольбой сложил руки на груди, прося нас быть потише. Нежные звуки песенки сменились более сильными, громкими. Мне показалось, что если прислушаться к пению птички, то можно услышать историю, которую она нам рассказывает. Радостные нотки сменяются печальными. Потом птичка ненадолго замолкла и тут же начала вторую, не похожую на первую, мелодию. Сладкая тоска о чём-то далёком, счастливом охватила меня, я смотрел на птичку и думал, как эта маленькая и невзрачная птичка может издавать такие нежные звуки. Великая Сила! Это чудо природы, чудо музыки. Охранник неосторожно пошевелился за моей спиной, птичка опомнилась от своей песни, открыла чёрные глазки, внимательно посмотрела на нас и упорхнула.

Элла поднималась выше, наполняя небо и землю теплом и светом. Повернувшись к восходящей звезде я, прищурив глаз, смотрел на первые нежаркие ещё лучи. Внутри что-то всколыхнулось и мне пришли в память строки, где-то читанные или слышанные мной:

«Трисветлый здравствуй!

Взойди, я жду Тебя,

Начало всех начал, восстань!

Пред Тобой я преклоню колени!

Приветствую Тебя от тысяч-тысяч поколений,

Обязанных Твоим живительным лучам.

Ты мой Отец, Создатель и Хранитель.

Взойди! Согрей и перелейся в кровь.

Я — твой, а Ты моя всевечная любовь,

Мой символ счастья, радость и Учитель!

Когда достойным Ты сочтешь меня,

Зеленый луч к моей груди протянешь,

И я войду в Твою, Отцову, память,

Частицей стану Твоего огня.

Мы будем свет дарить, единые как прежде

И ожидать прозревшие глаза,

Смотрящие на нас с любовью и в слезах,

Слезах Исканий и Надежды!»[11]

Преклонив колено, я склонился перед здешним солнцем и его сила наполнила меня, закипела в крови, подобно игристом вину, ударила в голову, промчалась по всем 9 энергетическим узлам моего изуродованного тела, растормошила Ульку, восторженно вскрикнувшего в нашей голове и видимыми мне синими струйками ушла в землю.

Естественно, всего произошедшего со мной никто, ни Янка, ни охранник не видели, они только удивлённо уставились на меня, стоящего на колене.

— Оме, вы знаете, что это была за птичка! Это — эос! Они никогда не появляются в нашем саду. Их слышали далеко от сюда, на востоке. В наших краях они бывают только в клетках. Стоят очень дорого! — с восхищением рассказал мне Янка.

Неспешная прогулка по саду привела нас к фонтану. Фонтан, смеясь, журчал и его струйки, то поднимаясь выше, то опускаясь совсем низко, переливались под ярким солнцем. Золотые рыбки кружили и плескались в прозрачной воде.

Вдохнув чудесные ароматы цветущей кании, я невольно