Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова Страница 16

на холм, где стоит особняк; позади него стена из камней и мертвых кораллов, за которой морское дно резко понижается. Вопреки логике создается впечатление, будто только эта тонкая стена не пропускает внутрь клубящуюся красноватую воду. Темная дымка просто замирает, как будто невидимый барьер простирается до самой поверхности воды.

Местные строения отдаленно напоминают мне поместье лорда Эпплгейта, и сердце сжимается от боли. На время прохода через проток я снова отправила его на нижнюю палубу, и он, вероятнее всего, погиб одним из первых. Может, его тело плавало среди тех, кого пронзило обломками судна?

Содрогнувшись, закрываю глаза и вспоминаю, как несколько лет назад познакомилась с его дочерьми. Теперь у девочек осталась лишь мать, довольно мерзкая женщина, и все из-за меня. Хуже всего, что Кевхан стал лишь одной из жертв… А ведь у всех членов моей команды имелись семьи.

Кевхан Эпплгейт, Дживре, Мари, Линн, Джорк, Хани, Соррея и все остальные матросы мертвы. По моей вине.

Я полагала, примирившись с неизбежностью собственной кончины, смогу принять тот факт, что мир вовсе не такой, каким мне хотелось бы его видеть. Однако, похоже, в глубине души никогда до конца не верила, что умру, иначе сейчас у меня не сжималось бы все внутри из-за последствий сделанного выбора и я не терзалась бы чувством вины за то, что одна только близость ко мне принесла людям множество несчастий. К тому времени, как мы замедляемся, к горлу уже подступает тошнота.

Сирен останавливается на широкой веранде. В отличие от поместья Эпплгейта, здесь к дому не ведет длинная подъездная дорожка, лишь из песчаного дна торчат скелетообразные кораллы, простирающие отростки во всех направлениях. Вполне логично: зачем сиренам дороги, экипажи или даже двери, когда они спокойно могут заплыть на любой балкон или проникнуть в дом через окно.

Мой спутник медленно разжимает руки, выпуская меня из крепкой хватки, однако продолжает удерживать на месте, не позволяя броситься наутек. Напротив нас выстроились трое сирен, не сводящих с него выжидающих взглядов.

Первым стоит немолодой мужчина с хвостом на манер акульего, испещренным шрамами, все бледные полоски которых обведены красным, отчего создается впечатление, будто нижнюю часть его тела покрывает кружево. Должно быть, в молодости его темно-фиолетовые волосы ярко выделялись на фоне светлой кожи, но сейчас шевелюра поредела на макушке, а на висках возле самых плавников отчетливо проступили седые нити. Несмотря на свой потенциальный возраст, выглядит он более мускулистым, чем удерживающий меня сирен.

Рядом с ним застыла молодая широкоплечая женщина с бледной, как у моего сирена, кожей и светло-каштановыми волосами, заплетенными в косу, которая украшена жемчужинами, похожими на крошечные звезды. Глаза у нее знакомого карего оттенка, почти такие же, как у мужчины, стоящего со мной рядом, а по лбу и щекам, подчеркивая их цвет, вьются темно-синие узоры.

Женщина рядом с ней выглядит моей ровесницей, возможно, чуть старше. Наверное, если взять темные пряди ее соседки и смешать с платиновой гривой моего захватчика, как раз получатся ее волосы – золотисто-русые с каштановым отливом, немного светлее моих, которые сейчас свернуты в пучок, украшенный острыми ракушками, костями и самоцветами. Все ее тело покрывают строгие белые линии, издалека сливающиеся между собой.

– С возвращением, герцог Ильрит, – произносит одна из женщин, не шевеля губами, и склоняет голову. Ее голос просто звучит у меня в голове. – Мы здесь, чтобы начать помазание.

– Благодарю, Шил, Лусия, Фенни, но я займусь этим сам, – сообщает герцог, кивая каждому из них по очереди. Не сдержавшись, бросаю на него слегка прищуренный взгляд, отчего в его глазах вспыхивает веселье. – Наше подношение удержать столь же легко, как разъяренного угря. Лучше поскорее отправить ее в клетку.

«Прошу прощения?»

– В клетку? – чуть отстранившись, переспрашиваю на языке жестов.

– Не обязательно говорить руками, – врывается в мысли голос Ильрита. – Ты связана со мной, – он дотрагивается до своего предплечья, – поэтому сможешь общаться мысленно, как и прочие сирены.

– Отлично, здорово. – Еще больше незнакомой магии. Сосредотачиваюсь на том, чтобы мысленно произнести слова. Это дается на удивление сложно, поскольку в голове настойчиво крутится одна мысль: как может быть, что я под водой и еще не… мертва. – Но это не ответ на мой вопрос.

– Ты вручила мне свою жизнь. – Герцог немного склоняет голову набок, словно предлагая с ним поспорить. Конечно же, он прав, но…

– Чтобы… ты ее отнял?

Зачем же еще?

– Неужели ты не рада, что я тебя не убил? – ухмыляется он.

Само собой, я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной в мире живых, однако его поведение сбивает с толку.

– Ты без раздумий перебил членов моей команды, не имевших никакого отношения к нашей сделке. Неужели решил пощадить меня, чтобы я мучилась чувством вины?

– Ты считаешь меня настолько безнравственным? – обиженно хмурится Ильрит. – Даже после того, как я дважды спас тебе жизнь? – Сирен, сузив глаза, наклоняется ко мне и, раздраженно кривя губы, мысленно произносит: – Я ведь уже сказал, что жизни твоей команды мне не принадлежали и я не имел права их требовать. Да и не хотел. Их смерть случилась по воле древних. – «Звучит как оправдание». – А теперь пойдем со мной.

Нахмурившись еще сильнее, сирен перехватывает меня за запястье. Непроизвольно отмечаю, что на его коже больше отметин, чем осталось в моей памяти, хотя каждая деталь той ночи отчетливо засела у меня в мозгу.

Даже не пытаюсь следовать за ним. Вода здесь другая, несколько плотнее, что ли? Можно спокойно зависать на месте без боязни, что тебя снесет. Ильрит тянет меня вперед, однако я вырываюсь. Он тут же резко оборачивается.

– Если ты не намерен меня убивать, тогда верни назад. – Трудно высказывать какие-либо требования, болтаясь в толще воды, где меня в любой миг может снести течением. Я чувствую себя скорее медузой, чем авторитетным капитаном. Где уж в таких условиях добиться уважения?

Остальные сирены наблюдают за нашей перепалкой с разными эмоциями. От мужчины отчетливо исходит неодобрение, граничащее с гневом. Женщина постарше немного потрясена, более молодая старается сдержать усмешку.

– Прости? – удивленно переспрашивает Ильрит, по всей видимости, ошеломленный тем, что у меня хватило наглости поднять этот вопрос.

– Я отдам тебе свою жизнь, как и обещала, но в оговоренный срок. – Я лишь раз нарушила клятву – ту, что дала Чарльзу; все остальные намерена сдержать. – У меня осталось еще полгода. Ты рано за мной явился.

Пусть мой корабль пошел на дно, Эпплгейт мертв, и я понятия не имею, где раздобыть двадцать тысяч крон, мне все равно нужно вернуться и попробовать хоть что-то сделать. От бессилия перехватывает горло, но я заставляю себя сглотнуть. Прочь темные мысли! Нельзя опускать руки, ведь я должна помочь родным.

– Ну ты и эгоистка. – Мощный