Между делами - Вэнди Джинджелл Страница 15

— Она сбежала, — сказала Джин Ён после небольшой паузы. — Но в книге написано, что ей понравилось, так что…

— Потому, что она придерживается парадигмы, согласно которой всё, чего хочет автор, исполняется, — сказала я, беря электрическую сковороду с фасолью. — В реальной жизни всё не так. В реальной жизни женщины врежут тебе по лицу, если ты пытаешься навязать им поцелуй.

— Они не бьют меня по лицу, — невыносимо самодовольно заявил Джин Ён.

— Только потому, что они одурманены вампирскими испарениями, — сказала я. — Ты же не можешь назвать это настоящей связью, не так ли? Какой смысл вот так целовать кого-то?

Нахмурившись, он сказал:

— Я знаю это. Кому как не мне знать об этом?

— А, — сказала я, застигнутая врасплох. — Извиняй.

Мне и в голову не приходило, что он может чувствовать себя одиноким из-за своей вампирской способности заставлять практически всех влюбляться в него с первого взгляда. Я говорила необдуманно, но это было правдой: любая связь, которая могла бы возникнуть у него с женщиной, была бы полностью подорвана тем фактом, что её влекло к нему так же, как мотылька привлекает свет, который может его убить.

Неудивительно, что Джин Ён не понимал, как должны строиться отношения.

Мне вдруг стало интересно, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз был человеком, и был ли он влюблён до этого. Мне пришлось бы поискать в Интернете, когда началась Корейская война, но я была уверена, что это было давно. Он должен был стать вампиром по крайней мере лет шестьдесят назад. Да помогут небеса любой женщине, которая ему понравится в будущем.

— Ой, — сказала я. — И женщин тоже не заставляй целоваться насильно. Это неправильно. Неважно, что они делают это без сопротивления, потому что они под кайфом от вампирских паров, это всё равно неправильно.

— Я говорил о книге, — холодно сказал Джин Ён. — Мне просто любопытно.

— Ну конечно, — сказала я, садясь. — Конечно, о ней. К твоему сведению, ты не сможешь завоевать доверие, целуя людей, что бы там ни говорилось в твоей книжке.

— Тогда как он может заставить её доверять ему? — спросил Джин Ён.

— Не заставлять её доверять ему, а укреплять доверие. Ты не можешь заставить кого-то доверять тебе.

— Чепуха, — сказал Атилас, вгрызаясь в свой тост. — Это основа для любого культа и обмана доверия в обоих мирах как в За, так и в мире Людей.

Джин Ён, не обращая внимания на то, что его прервали, сказал, как будто его обидели:

— На это требуется больше времени. Почему это должно занимать так много времени?

— Длинные книги лучше, — сказала я ему. — В любом случае, что значит время для вампира? Не то чтобы у тебя его было мало.

Джин Ён пробормотал что-то по-корейски себе под нос, очевидно не для того, чтобы его понял кто-то, кроме него самого, но, возможно, это было потому, что, несмотря на свою браваду, он не горел желанием говорить о таких вещах в присутствии Зеро, который, наконец, снова вошёл в столовую.

— Приготовила вам фасоль по-бостонски, — сказала я Зеро, указывая на стол ножом, с которого капал соус. — Что ты вообще делаешь в коридоре? В доме творится что-то неладное, что бы это ни было.

— Проверяю кое-что, — коротко ответил он, садясь.

Оу. Тогда ладно. Это многое прояснило.

— Что в последнее время творится с мечом? — вместо этого спросила я его. Я была почти уверена, что именно с ним он и возился.

Его голубые глаза приковали меня к месту.

— Ты доставала его вчера? — спросил он.

Вот блин. Я не ожидала, что меня спросят об этом напрямую. Зеро обычно не задает вопросов напрямую: он обычно пытается что-то скрыть от меня, пытаясь понять, что происходит. Должно быть, он действительно запутался с мечом, если был готов спросить напрямую.

— Не совсем, — неохотно ответила я. — Я просто схватила первое, что попалось под руку, и вытянулся Меч Эрлинга. Он действительно исчез отсюда в то же самое время?

— Да, — согласился Атилас, аккуратно выкладывая бостонскую фасоль на новый тост. — И всё же это невозможно! Он не должен приходить ни к кому-либо, кто не является эрлингом, ни через какой-либо случайный предмет. Это очень интересно, не так ли, господин?

— Я же просил тебя не подкалывать меня, — сказал ему Зеро с ледяным выражением в глазах. — Разве не так?

— Я просто предполагаю, что, хотя до сих пор мы считали, что питомец вряд ли могла быть эрлингом, поскольку она вытащила меч из его фактического физического положения, гораздо сложнее оспорить факт, когда меч действительно приближается к ней.

Последовало короткое молчание, которое, казалось, Зеро хотел бы заполнить. Наконец, он коротко сказал:

— Я знаю это.

— На самом деле, я не думаю, что слышал о том, чтобы меч стал доступен кому-либо, кроме эрлингов, — спокойно продолжил Атилас. — И, если позволите, господин, это, по сути, часть Испытаний Эрлингов.

Я очень слабо запротестовала, но Зеро устало спросил только:

— Чего ты от меня хочешь?

— Кажется совершенно очевидным, что было бы разумно ещё больше посвятить питомца в нашу тайну относительно того, что теперь является её очевидным статусом как эрлинга.

Зеро на мгновение закрыл глаза и снова открыл их.

— Назови мне причины, — сказал он.

Я видела, как он бросил взгляд на Атиласа: это был не тот взгляд, который говорил «приведи мне причины», а тот, который говорил, что твоим причинам лучше быть вескими, иначе я проигнорю их.

— Я очень боюсь, господин, что, если мы этого не сделаем, питомец может погибнуть от избытка невежества, — мягко сказал Атилас. — И, возможно, было бы неплохо спросить, может ли золотому л… боже правый!… нашему прошлому связному доводилось видеть Пэт с Мечом Эрлинга?

— Он видел, — мрачно сказала я. — Думаю, именно поэтому ему так хотелось рассказать твоему отцу. Он сказал, что твой отец наверняка захочет убить меня, так что он должен был сделать это первым, а благодарность получить позже.

— Ты, — сказал Зеро, устремив на меня взгляд, обжигающий, как летнее солнце Тасмании, — не сказала мне об этом вчера. Почему?

— Я была почти уверена, что ты скажешь, что я эрлинг, — вздохнула я. — И вообще, я не хочу править За, так что…

— Очень мал шанс, что ты когда-нибудь будешь править За, — сказал Зеро с сокрушительной откровенностью. — Если… поскольку ты эрлинг, тебя привлекут к испытаниям, а затем ты умрёшь.

— Спасибки, — сказала я. — Звучит очень жизнерадостно.

Какой же отстой. Не то чтобы я тоже хотела быть эрлингом: ему не было