Сибирь - Настя Полос Страница 14

Я стояла к нему спиной и не могла видеть выражения лица, но затянувшееся молчание показалось странным. Дмитрий все же заговорил:

— Для Айзека?

В его интонации не было ничего необычного, но все же стало неловко. Всего на мгновение.

— Ему понравится, — закончил Дмитрий и продолжил набивать рюкзак.

Мы вышли на улицу вполне довольные, но решили обыскать несколько домов по пути в надежде найти что-нибудь еще.

В первом домике среди разбросанных вещей ничего не нашлось, во втором тоже. А в третьем, пока Дмитрий лазил среди полок, я решила заглянуть в погреб. Среди темноты и паутины, старых вздутых банок с рассолами я увидела бутылку. Мутная жидкость дала понять, что это самогонка. Бутылка была небольшой и хорошо закупоренной. Недолго думая, я сунула ее в рюкзак. Такой спирт может пригодиться для дезинфекции.

— Нашла что-нибудь?

— Нет. Но там есть еще пространство.

— Лучше вылезай.

— Сейчас я только проверю.

— Елена, черт возьми!

Подвал уходил дальше, там могло быть что-то еще. Раз я все равно внизу, глупо не использовать эту возможность. Осторожно ступая вперед, держась за край стены, я освещала фонарем пыльные полки. Почти не дыша, я наклонилась вниз, заглядывая на нижние ярусы и под них.

— Елена, поднимайся.

Лучик фонарика водил по полу, поочередно осветляя темные участки. Я продвигалась глубже, ожидая встретить стену. Щеки коснулось что-то невесомое. И я пальцами убрала налетевшую пылинку или, может, нить паутины. Решив остановиться, я навела фонарь в угол. Ничего.

Вновь мимолетное касание.

Я стояла у полок. Руки налились свинцом, и та, что держала фонарик, отказывалась двигаться. Дрожь скопом пробежала по позвоночнику, осыпаясь в ботинки и принося липкий холод. Сотни иголочек впились в кончики пальцев.

— Елена? Что происходит? Я спускаюсь.

Не касание. Легкое, как перышко, почти неуловимое.

Дыхание.

Веки стали тяжелыми, захотелось закрыть глаза, но я не могла. Медленно, так медленно, что казалось, воздух стал плотным и мешал движению, я поворачивала голову вместе с фонариком.

Скальпель, начиная свой путь по тканям, должен стоять под верным углом. Точка напора, скорость, сила нажатия — все влияет на результат. Рука не должна останавливаться, все настолько естественно, как и дышать. Железо, продолжение кисти.

Сейчас же свет прыжками смещался к углу, тряску остановить не выходило. Еще немного и еще. Позади послышался скрип лестницы.

Мне нужно предупредить, но слова забылись, губы онемели. Сердце отбивало сумасшедший дикий ритм. Поверхностное дыхание смешивалось с прелым запахом сырости.

В нос ударил другой, более протухший, мерзкий аромат.

Я смотрела в омертвевшее лицо зараженного.

Зараженный смотрел на меня.

— Ра… ражгад.

Дмитрий, беги.

Глава 8

Споры на теле зараженного лопнули, и тварь вскрикнула.

Я размахнулась фонариком и ударила его по лицу, второй ладонью закрыла нос и бросилась назад. Дмитрий, что спускался, подпрыгнул наверх и вытянул руку, чтобы я ухватилась.

Ражгады медленные и легко убиваемые. Если бы не их особенность. Остер-4, соединенный с вирусом туберкулеза, мутировал в новую комбинацию. Зараженные покрывались спорами, которые при контакте взрывались и привлекали других особей.

Зараженный встрепенулся и поковылял за мной, громко и прерывисто издавая зазывные звуки. Еще одна волна гниющего запаха атаковала, оседая на мою одежду.

Командир подтянул меня и силой захлопнул деревянную створку. Нам повезло, что ражгады слишком слабы.

Мы посмотрели друг другу в глаза, под нашими руками бился зомби, а мне до безумия захотелось засмеяться. По веселым искоркам в глазах Дмитрия видно, что и он едва сдерживался.

Вой.

Громкий.

Близкий.

Дмитрий успел опустить взгляд на мою куртку, усыпанную спорами, перед тем как уцелевшее окно разбилось, впуская бегуна.

Не мешкая, командир подхватил меня, и мы побежали прочь.

Тварь ползла по стеклам, издавая агрессивный рев. Быстро перебирая конечностями, она кинулась за нами. Мы выбежали на улицу, сшибая двери. Слева вышел еще один зараженный и попытался схватить Дмитрия. Отпихнув чудовище, мы вильнули в узкое пространство между домиками и побежали вперед. За нами собрался скоп. Все они, напарываясь на стены, затаптывая друг друга, нагоняли. Учуяв запах раджага за десятки метров, зараженные повылазили из своих нор.

Мы петляли сквозь переулки, и в какой-то момент показалось, что выхода нет. Рано или поздно запал кончится, и нам придется остановиться. Именно здесь придет такой желанный конец. Но…

Айзек не получит своих лекарств, Леон будет винить себя каждый день жизни, отряд останется без командира.

Поэтому я заставляла бежать себя. Еще и еще. Не останавливаться, не сбиваться с дыхания.

Дмитрий завернул в очередную расщелину. Он специально выбирал узкие коридорчики, чтобы зараженные толпились и замедлялись. Мы почти выбежали во двор, как из-за одной разрушенной стены появилась маленькая разложившаяся ручонка, она пыталась ухватить меня за ботинок.

В замедленной съемке я наблюдала, как крошечная ладошка тянулась ко мне. Как сбивался мой шаг. Как я не могла сдвинуться с места. Еще немного и…

…Дмитрий вырвал меня за загривок и пихнул вперед. По инерции я полетела, спотыкаясь в собственных ногах. Но он вновь подхватил меня, заставляя бежать.

Секундное помешательство могло стоить нам жизни. Зеленые глаза впились в меня со всей возможной жестокостью, губы плотно сжались.

Выражение беспристрастное. Свирепое. Опасное.

Дмитрий толкнул меня в сторону.

Я упала прямо в снег, покатилась с маленькой горки. Под снежным покровом таились палки и камни и больно ударяли по телу.

Он избавился от меня. Отдал на съедение. Решил, что лучше спастись самому, чем бороться за такую, как я.

Приземлившись лицом вниз, я не шевелилась. Какая разница, если я все равно не смогу сбежать?

В очередной раз горло сдавило от силы подъема. Рука обхватила талию и рывком поставила на землю. Диким взором Дмитрий осмотрел меня, остановился на лице и поморщился.

— Нужно было сбить с тебя запах, — запыхавшись, начал говорить Дмитрий. — Бежим!

Голова пребывала в карусели. Я не могла ясно соображать и просто делала то, что говорили. Бежать — значит бежать. Однако часть мозга, отвечающая за мыслительные процессы, явно осталась на той горке.

Мне все еще казалось, что я лежала в снегу. Брошенная и преданная. И даже широкая ладонь Дмитрия, что усердно тянул меня за собой, не создавала иллюзию спокойствия.

Впереди показался каменный забор. Дмитрий затормозил, огляделся и увидел в ограде дыру. Не думая, он ломанулся туда, таща за собой. Юркнув в щель, едва не застревая, Дмитрий уставился на меня в ожидании.

В лобной доле пульсировало, в ушах стоял звон. Позади раздавался рокот зараженных.

— Елена! — Дмитрий протянул руку.

— Ты бросил меня, — затуманено, с трудом шевеля языком,