Некромант для изгоев - Ирина Камен Страница 13

впервые попробовал магическую ягоду и начал чихать разноцветными искрами. Я сидела и слушала, глядя в окно на угасающий день. Впервые за долгие годы у меня был не просто слушатель моих редких слов, у меня был кто-то, кто хочет услышать не только мои слова, но и мои мысли. И против всей логики, против всего опыта, эта мысль уже не казалась такой

ужасающей. Возможно, потому что она исходила от того, чей фамильяр врал о правде ради хорошей лужи. В таком мире и такие правила, наверное, имели право на существование. И я не чувствовала от нее злого умысла. Может, стоить попробовать?

Следующие дни сливались в один. Изнурительные тренировки, лекции, короткие, прерывистые ночи, и изучение книг в библиотеке, где книги кусают друг друга и разговаривают, как живые.

Мы с Феей еще не установили полноценной ментальной связи, но теперь я могла понимать ее с полуслова, а она читать малейшие изменения в моем каменном выражении лица. Я решила открыться ей, по чуть чуть, когда тренировала ее, когда мы пили чай у нее в комнате, или сидели у реки, по ее прихоти строя куличики! Мать его, куличики, представляете?

Объявление Архимага, которое было сказано в артефакт громкости, повисло в воздухе ледяной грозой.

— Атаки тварей учащаются. Нам нужны не просто солдаты, а лидеры! Через неделю, десять самых сильных студентов со всех курсов получат под свое командование по пять учеников. Их задача – обучить их и возглавить в ближайшем вылазочном отряде.

В Академии Аркхольм началась настоящая лихорадка. Каждая тренировка на арене превратилась в отборочный турнир. Студенты сражались с ожесточением, нередки были серьезные травмы и смерти. Но, каждый сам за себя.

Фею, к ее ужасу, поставили в пару с рослым третьекурсником, известным своим пренебрежением к слабакам. Он уже потирал руки, предвкушая легкую победу. Фея в панике посмотрела на меня, стоявшую у барьера.

Я встретила ее взгляд, и не меняя выражения лица, сделала три почти незаметных жеста. Провела пальцем по своему левому колену, затем указала на его правую ногу и наконец легонько коснулась своего виска.

Я видела этого парня на предыдущих спаррингах, он хромал на правую ногу, старая травма. Стоя рядом с ним, я питалась его болью, ослабляя его. И он был глуп и самоуверен. Фея, к моему удивлению, уловила суть. Когда он ринулся на нее, она сделала вид, что спотыкается, и он, уверенный в своей победе, перенес весь вес на здоровую левую ногу. В этот момент Фея, с грацией, которую никто не ожидал от нее увидеть, кроме меня, резко ударила своим посохом точно по его правому колену. Он с громким стоном рухнул на песок, а она, сияя от удивления и восторга, стояла над ним, приставив конец посоха к его горлу.

Она обернулась ко мне, ее лицо сияло самой яркой улыбкой, какую я когда-либо видела, наверное, только у Лейлы, которая в этот момент стояла сзади меня, почти рядом. Фея радостно подпрыгнула и помахала мне. В этот момент, она была не робким целителем, а воином, одержавшим победу.

Затем настал мой черед.

Моим противником оказался тот самый второкурсник, которого я уже укладывала на каменный пол. Он пришел ко мне по приказу Кайла, помните? Его взгляд был полон злобного торжества. Он знал что это не просто спарринг.

Это была месть, санкционированная свыше. Я видела, как Кайл и Рейн стояли у самого края арены, их лица были каменными масками, но в глазах Кайла плясали черти, как в детстве, когда он пакостил.

Бой начался. Парень был осторожен, помня прошлый урок. Но я была быстрее, сильнее. Мой меч, казалось, предугадывал его движения. Я уже почти прижала его к барьеру, как вдруг... он сделал неестественное, судорожное движение. Из рукава его тренировочной формы блеснул короткий, отравленный клинок-коготь, оружие, строжайше запрещенное на учебных спаррингах.

Я резко отклонилась, но острие все же задело мое щеку, проведя огненную полосу от носа до скулы. Кровь тут же хлынула по лицу, капая на арену.

Рана была глубокой, боль была острой. Но ее тут же затмила волна абсолютной, всепоглощающей ярости. Ярость в моей голове рычала и шипела, подпитывая меня. Это была не просто атака. Это было предательство. Нарушение последних правил, точно такое же, какое когда-то разрушило мою жизнь.

Я не думала, я действовала. Отбросив меч, я рванулась вперед. Мои пальцы вцепились в его горло, он захрипел, его глаза расширились от ужаса, когда он упвл на спину. Я услышала крики, но они доносились будто сквозь воду. Я видела только его багровеющие лицо и чувствовала под пальцами хруст.

Я давила, давила и давила большими пальцами на его трахею. Я смотрела в его испуганные глаза, а волнительные крики за моей спиной тонули в шуме биения моего сердца в ушах. Кровь с моего лица заливала его, он захлебывался ей, жмурил глаза, а я все сжимала и сжимала, собираясь убить его. Меня достали эти проверки и эти предательства. Я убью каждого из них, кто посмеет убить меня или близких для меня существ.

Щелчок. Хрип оборвался. Его тело обмякло у меня в руках.

Я отшатнулась, тяжело дыша. Кровь с моего лица продолжала течь, заливая мою нижнюю половину лица, грудь и пол под ногами. Тишина в зале была оглушающей.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Рейном, который с ненавистью смотрел на меня, скрипя зубами. Кайл смотрел на тело с бледным, но удовлетворенным лицом. Он выполнил свою миссию, да? Но не до конца, долбанный ублюдок. Лейла стояла чуть поодаль, ее руки были прижаты ко рту, как будто желая помочь, но Рейн грубо схватил ее за руку выше локтя.

— Не смей! - его голос был громким, режущим, как лезвие. Он оттащил ее прочь, не оглядываясь на меня.

В этот момент ко мне подбежала Фея, ее глаза были полны ужаса от случившегося, но не от страха передо мной. Она видела подлый удар. Она видела предательство.

— Ириттель, пошли, - прошептала она, ее голос дрожал. Она взяла меня за руку и повела с арены, не обращая внимания на осуждающие взгляды и шепот.

И только Архимаг кивнул и пометил что-то в своем пергаменте, провожая меня взглядом.

Фея отвела меня в свою комнату, усадила на кровать и, дрожащими руками принялась обрабатывать рану. Ее магия была теплой и нежной, словно прикосновение самой жизни. Я сидела неподвижно, глядя в одну точку, все еще чувствуя на своих