Монстр под алыми парусами - Яся Белая Страница 13

Но сейчас ей было не до его историй. Вообще ни до чего, ей было все равно.

Недовольно бурча, Эгль кое-как зажег принесенный с собой фонарь и осветил комнату.

– Смотрю, братишка Лонгрен опять так тесно общался с кружкой-подружкой, что уснул, где упал.

– Нет, – глухим голосом отозвалась Ассоль, – он встретился с монстром, и тот забрал его бодрость. Теперь отец обречен на вечный беспробудный сон…

– Поэт из тебя никудышный, – сказал Эгль, подходя, – лучше толком объясни, что произошло. А то сидишь тут в темноте, с глазами, как разбитые окна.

– Да, они разбиты. И душа улетела в ночь. Я теперь просто оболочка.

Эгль поставил фонарь на стол и присел на корточки рядом, внимательно осмотрел Ассоль, крутя ее в руках, как куклу, и горестно проговорил:

– Кажется, я опоздал и «серый осьминог» добрался до тебя?

Ассоль кивнула.

Старик обнял ее и прижал к груди.

– Прости, девочка, я должен был явиться раньше, как только услышал, что «осьминоги» в Каперне. Должен был предупредить тебя, защитить. Это я виноват.

Ассоль мотнула головой:

– Не кори себя, я сама зажгла свет для блуждающих в ночи и оставила открытой дверь.

– Ну так что же? Ты делала это всегда, потому что твое доброе сердце болело о каждом, кому приходится странствовать в темноту и непогодь. Он не имел права врываться и делать с тобой…

– Он не сделал того, о чем ты мог подумать. Да, тронул пару раз, но я быстро дала ему отпор. Но то, что он все же сделал, куда хуже. – И, не сдержавшись, она все-таки всхлипнула и проговорила, расплываясь в реве: – Он убил его!

– Лонгрена? – с ужасом пробормотал Эгль и пристальнее присмотрелся к лежащему на полу смотрителю маяка. Лонгрен как раз перевернулся на другой бок и громко захрапел, показав, что живее всех живых и покидать этот мир пока не собирается. – Так кого же? – недоуменно спросил старик.

– Грэя, – почти простонала Ассоль, уткнувшись Эглю в плечо. – Моего Грэя. И утопил алые паруса.

– «Серый осьминог» убил Грэя? Он сам тебе об этом сказал? – В голосе старого библиотекаря прозвучала надежда.

– Нет, он и оказался Артуром Грэем. И даже корабль у него называется «Секрет». Я видела документы.

Эгль отстранился, ласково провел дрожащей старческой рукой по волосам девушки и тепло проговорил:

– Ты просто оказалась один на один с чудовищем, и это потрясло и напугало тебя. Иначе и быть не могло. Но все же вспомни, я много раз тебе говорил: алые паруса и Грэй – не выдумки, не сказки, не пустяк. Это пророчество, и свершиться оно должно именно тем образом, как сказано, и никак иначе.

Ассоль грустно взглянула на Эгля, вздохнула и сказала:

– Должно быть, твое пророчество ошиблось, или судьба решила разыграть свою карту. И дала мне знак, что пора избавляться от детских мечтаний, ведь они обычно так далеки от реальности.

– Ах, дитя, – вздохнул Эгль, – жизнь всегда была сурова и несправедлива к тебе. Кроха, так рано потерявшая мать, с отцом-пьяницей… Мне так хотелось подарить тебе детство, настоящее детство. В детстве сказки становятся реальными благодаря вере. Только огромная детская мечта способна превращать корабли в яхты под алыми парусами. Я хотел, чтобы у тебя была такая же. Чтобы ты была счастлива.

Ассоль горячо и благодарно сжала руки Эгля:

– Ты и подарил. И я была очень-очень счастлива. Но детство кончилось, и волшебные корабли бросили якоря в своих небесных портах. Больше они не явятся мне.

Старик провел ладонью по щеке девушки и по-отечески поцеловал в лоб.

– Нет, дитя мое, они непременно придут. И корабль с алыми парусами – тоже. Не важно, как зовут его капитана, Грэй или как-то еще, но он появится. Верь мне и ни в коем случае не переставай ждать. Солнце погаснет над Каперной в тот день, когда Ассоль Лонгрен перестанет выходить на берег и вглядываться в горизонт из-под руки.

И Ассоль снова тепло обняла Эгля, чувствуя, как в душу возвращается свет, а в окружающий мир – краски. Ведь все не столь уж и дурно: отец просто спит (что ж, ему пора было хорошо отдохнуть), Эгль с ней, и пусть даже страшный и гадкий «серый осьминог» будет ждать ее с докладом, она не испугается. Ее сказка вернулась к ней, и так просто она ее больше не отдаст.

Ассоль улыбнулась, встала, завязала шаль крест-накрест и бодро поговорила:

– Эгль, помоги мне уложить Лонгрена, негоже в его возрасте отдыхать на полу.

– Что верно, то верно. Бери его за ноги, а я за подмышки подхвачу.

Вдвоем, пыхтя и фыркая, они кое-как перетащили Лонгрена на старенький диван у окна. Ассоль подоткнула отцу одеяло, поцеловала в седой висок и повернулась к Эглю:

– Помнишь, Лонгрен как-то рассказывал, что довелось ему за его богатую жизнь быть и китобоем?

– Как же не помнить?! Он так упорно и долго повторял ту историю.

– Кажется, он говорил, что с той поры у него остался гарпун? Для особенно крупных рыб?

– Да, вроде упоминал о чем-то таком. Но зачем тебе, малышка? Неужто решила стать рыбачкой?

– Нет, – таинственно ответила Ассоль, – просто решила, если он подходит для большой рыбы, значит, сгодится и против гигантских головоногих моллюсков.

Эгль, услышав такой ответ, даже уронил руки.

– И все-таки я прозевал. Измарал он тебя своей тиной, отравил тьмою.

Старик взял девушку за руку и усадил в кресло.

– Прежде чем мы отправимся искать твой гарпун, внимательно выслушай меня и запомни, что скажу. «Серые осьминоги» очень охочи до юных дев. Говорят, чем нежнее и моложе будет особа, тем слаще для них.

Ассоль поежилась, покосилась на окно, из которого вовсю сквозило, подумала, что надо бы заткнуть дыру, а то быстро выстудит комнату, но вновь не сдвинулась с места. Словно любое упоминание о недавнем госте действовало на нее парализующе.

– Слаще? Они их что, едят?

Эгль пожал плечами.

– Неведомо, но после встреч с этими тварями от девушки только и остается, что оболочка да стеклянный разбитый взгляд. Как у тебя недавно.

Ассоль вздрогнула и, зажмурившись, потрясла головой, потому что память нарисовала картину, когда изящные пальцы незваного гостя превращались в мерзкие черные отростки, вились, змеились. При мысли о том, что этими руками он касался ее, девушку передернуло. Трудно представить что-то более отвратительное.

Эгль похлопал ее по спине и сказал:

– По какой бы причине он ни пощадил тебя сегодня, извлеки из этого урок и постарайся больше с ним не встречаться. Не испытывай в следующий раз судьбу.

Ассоль