Тайны Калинова моста - Валентина Ильинична Елисеева Страница 10

– Такая же чепуха, как щука, – затрещала-засмеялась Огневушка. – Колечко волшебное, которое с руки на руку перекинешь – и явится к тебе двенадцать молодцев, чтобы все твои указания исполнить. Эти-то дворец за одну ночь впрямь построят, но гарантии, что он не рухнет днём тебе на голову, фирма-производитель не даёт.

На чердаке нашлись:

– меч-кладенец: проржавевший насквозь и с кособокой надписью на рукоятке: «Не работает!»

– гладко отшлифованный указующий камень с известной надписью про «налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – голову потеряешь...»

– стальной Конёк-Горбунок с деревянным седлом, обитым красным бархатом, – прообраз самоходной машины без кабины, но на реактивной тяге

– хрустальные туфельки, волшебная дудочка, несколько черепов-светильников, которые Василисе уже доводилось видеть, когда Яга Лешевна к ней во время болезни по темноте заглядывала.

В самом дальнем углу старая попона накрывала что-то похожее на ворох сена. Друзья из рода одомашненной нежити не вмешались, когда их хозяйка вопросительно протянула к попоне руку, и Василиса откинула её в сторону. Яркий свет засиял на весь чердак, так что пришлось глаза ладонью прикрыть от ослепительного зарева холодного огня. Сморгнув слёзы и прищурившись, Василиса разобралась в своей находке:

– Перья Жар-птиц!

– Угу, раньше их в качестве настольных светильников в библиотеке использовали, – пренебрежительно фыркнула Огневушка и подозрительно поинтересовалась: – Ты зачем несколько штук отбираешь?

– Для красоты хочу на стол поставить – света и ты мне довольно даёшь, – дипломатично ответила Василиса.

– А-ааа... ну, для красоты – у каждого свой вкус, у тебя, хозяюшка, он всегда был странноватый. Только плохая примета – перья Жар-птиц в жилой избе держать, нешто не слыхала? Горе они принести могут.

– Я не суеверная, – твёрдо ответила Василиса, ни о никакой опасности перьев Жар-птиц в книгах не читавшая. У Всемилы Ламиевны или Яги уточнить сей момент не помешает, но в общем и целом суеверия среди нечисти были делом куда более редким, чем среди людей. Спустившись в кухню и поставив сияющий ворох перьев в вазу на подоконнике, она спохватилась: – Что-то кот Баюн в гости до сих пор не заглянул, неужели у нас сосиски кончились?

Она открыла холодильник для проверки и обнаружила в нём вышеназванного кота, уминающего последнюю сосиску.

– С голоду с вами помрёшь, пока вы по чердаку нагуляетесь, – с набитым ртом проворчал кот. – Ишь, до чего довели: сосиски сырыми ем! Дверцу закрой, вы мне аппетит своим видом портите.

– Ты как в дом пролез, шельмец?! – завопили Глюк с Огневушкой. – Он же на щеколду закрыт был!

Сметливый кот мигом нырнул под стол, прячась от разъярённой нежити, и понёсся по кругу, заглатывая на ходу остатки сосиски и крича на Василису:

– Чего нежить распустила, рохля?! Раньше тебе не хватало ума, теперь и характер закончился? Да, воспитывать их трудно, но если ты сдашься на этом тернистом пути – будет ещё хуже!

Кошачий вой, запах палёной шерсти, треск разрядов от атак полтергейста наполнили кухню. Вздохнув, Василиса гаркнула самое первое выученное ею заклинание успокоения нежити (сформированное опытным путём, когда она в существование нежити как таковой принципиально не верила):

– Угомонились все, а то директору пожалуюсь!

Боевая троица вмиг притихла. Огневушка спряталась в лампочку, Глюк скрылся за перьевым букетом, став неразличим в его свете. Баюн устало шмякнулся на пушистую пятую точку и фыркнул гордо:

– На своих приживал жалуйся, а у меня как раз директорское разрешение на проход в дом имеется. Велено присматривать за тобой и докладывать, если вдруг что неладно. Ты ж у нас то болеешь, то по болотам шастаешь, то в обмороки падаешь. Ишь, щеколду они закрыли! Щеколда поперёк директорского указа – это даже не смешно. – Баюн облизнулся и с надеждой спросил: – В морозилке сардельки есть?

– Есть. Если извинишься перед моими домочадцами, Огневушка тебе их даже разморозит, – улыбнулась Василиса. Охранник, значит. Ещё один, будто всех учителей школы Елисею мало.

***

На рынке Энска в воскресенье привычно кипела жизнь. Ругаясь на грянувшие морозы, люди прямо на улице, в палатках за тонкими занавесками, примеряли платья и костюмы, приплясывая на обледенелых картонках в тонких носках. Что поделать: морозы к концу декабря меньше не станут, а предусмотрительный человек наряд к Новому Году покупает заранее. Те же, что и летом, немногочисленные фермеры в зимних тулупах торговали мясом и куриным яйцом, в унисон отвечая на многочисленные вопросы о молочных продуктах:

– В запуске коровы, в запуске! Вы, право, будто из столицы явились. К весне творог и простокваша будут, не раньше, у меня всего одна молодая корова непокрытая в зиму пошла, так с неё молока – слёзы, только на собственную семью хватает.

От сердитого их крика у Василисы складывалось впечатление, что это покупатели виновны в том, что фермерские коровы телят ожидают.

У воткнутой в мёрзлую землю фанерной таблички «Дрова сухие, колотые, звоните по номеру 8900***» сидели неунывающие бабки с немного обновлённым ассортиментом товара. Вязаные носки и варежки были теми же, что и летом, но теперь торговля ими шла не в пример бойчее. Свежие яблоки сменились сушёными (в холщовых мешочках), лесные ягоды в лукошках – вареньем в баночках. Лузгая семечки, бабушки с неослабевающим энтузиазмом толковали о последних новостях и наслаждались морозным солнечным утром в приятной компании.

Главной новостью было известие, что в Энск приехала то ли гадалка, то ли экстрасенс, то ли потомственная колдунья, способная и будущее предсказать, и мужика приворожить, и с исполнением желаний поспособствовать. Очередь к ней выстроилась невеликая, ибо цену специалист по паранормальному дерёт немереную. Дружно поохав, бабки добрым словом вспомнили знахаря, когда-то лечившего всех бесплатно и от всяких разных хворей, да увы, скоропостижно скончавшегося в местной тюрьме. Охи сопровождались рассуждением, что гадалку-то в тюрьму не кинут, поскольку у неё-то при таком высоком ценнике денег более чем достаточно, чтоб от любой тюрьмы откупиться.

Обсуждали, что гад Балакин, скинувший было цену на дрова после газификации десятка городских улиц, снова взвинтил её до небес, как только люди оплатили первые счета за газ после наступивших заморозков и бросились к оскудевшим поленницам. Что местным фермерам дали шиш, а не деньги от государства на развитие их хозяйств, что