Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями - Ектерина Верхова

Ектерина Верхова

Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями

Глава 1. Лот на продажу

Я стояла перед красиво украшенной доской в позолоченной рамке, на которой золотыми буквами были выведены лоты благотворительного аукциона. Взгляд скользил по списку, пока не остановился на строчке, от которой сердце замерло:

«Лот 12: Танец с леди Элианой фон Арлен.

Лот 13: Прогулка по магическому саду в сопровождении леди Элианы фон Арлен.

Лот 14: Ужин в ресторации „Лунный сад“ с леди Элианой фон Арлен.

Лот 15: Пикник в загородном поместье фон Арлен в обществе леди Элианы.

Лот 16: Вечерняя прогулка с леди Элианой фон Арлен.»

Меня, как выяснилось, продавали по частям. Как какую-то безделушку. Наравне с картинами, зельями и уроками от ведущих алхимиков. Возмущение поднималось медленно, текуче, неукротимо, но я старалась сохранить внешнее спокойствие. Как говорит бабушка: «Даже если твой мир рушится, держи спину прямо».

Вокруг меня шумели гости, смеялись, обсуждали лоты, но я едва слышала их. Гнев, раздражение, обида – все это обжигало нутро раскалённой кочергой.

Моя бабушка, герцогиня Изабелла фон Арлен, стояла неподалёку, ведя светскую беседу с каким-то важным господином, по выражению лица – либо министр, либо особо надменный королевский садовник. Леди фон Арлен выглядела безупречно, как всегда: тёмно-синее платье, серебряная вышивка, высокая прическа. Её взгляд был холоден, проницателен и безошибочно считывал чужие слабости.

Я подошла к ней, приседая в неглубоком реверансе.

– Бабушка, уделите мне пару минут. Сейчас, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, но в голосе всё равно прозвучала дрожь. Примерно такая, как у человека, внезапно обнаружившего, что его платье теперь официально может арендовать на вечер любой желающий. И владелица платья входит в стоимость.

Леди фон Арлен повернулась ко мне, приподняв бровь так, будто я прервала чтение свода законов королевства.

– Элиана, вы забыли о манерах? – её голос был холодным и ровным, как всегда. – Мы поговорим позже.

– Нет, бабушка, сейчас, – я настаивала.

Внутри всё клокотало, и я почти слышала, как моя гордость стучится в грудную клетку с криком: «Выпусти меня! Я тут всем покажу!»

Она вздохнула, извинилась перед собеседником и последовала за мной в сторону, где нас не могли слышать.

– Что за несдержанность, Элиана? Ты ведёшь себя как ребёнок, – её голос звучал как удар хлыста, рукоять которого была инкрустирована драгоценными камнями.

– Ты выставила меня на продажу, как какую-то вещь! – прошептала я, стараясь не привлекать внимания. – И не предупредила!

Причем я даже самой себе не могла объяснить, что из этого раздражало больше: то, что выставили на продажу или то, что не предупредили.

– Ты преувеличиваешь, – ответила бабушка, её голос оставался спокойным, но в глазах мелькнуло раздражение, даже досада. – Это благотворительный аукцион, а не рынок. Ты помогаешь семье и тем, кто нуждается.

– Помогаю? – я едва сдержала смешок. – Меня выставили наравне с картинами и зельями! Это унизительно!

– Унизительно? – её голос стал ещё холоднее. – Скажи это де Монтеверде или Блэкторнам! Нет ничего почетнее для юных леди принять участие в таком аукционе! Это традиция, в конце концов. А унизительно – это позволить нашему роду исчезнуть в безвестности. Ты думаешь, мне приятно видеть, как мы теряем всё, что было построено поколениями? Этот аукцион – не просто развлечение, Элиана. Это наш шанс напомнить всем, кто мы такие.

Я вздохнула, чувствовала, как роскошное платье цвета сиреневого жемчуга предательски шуршит при каждом движении, напоминая о своём блеске. Конечно, оно было куплено не просто так. В лучшем ателье столицы бабушка заказала не платье – она инвестировала в политически выгодную ткань.

– Но зачем мне участвовать в этом? Я не хочу, чтобы меня рассматривали как товар! Ты ведь знаешь, что я…

Хотелось сказать много – про магическую пустышку, про любовь к уединению, про аллергию на громкие светские вечера – но бабушка не оставила шансов:

– Ты не товар, ты – представительница рода фон Арлен. Наследница, в конце концов. И твоя обязанность – поддерживать честь семьи. Кроме того, это благотворительность. Ты помогаешь тем, кто нуждается. Разве это не достойно?

– Бабушка, но я… – еще одна попытка воззвать к снисхождению.

– Ты молода, красива и умна. Ты можешь привлечь внимание достойных людей. Найти подруг, обзавестись поклонниками, которые могут составить неплохую партию. Лучше уж это, чем чахнуть в библиотеке с книгами, которые не сделают тебе предложения.

Я чувствовала, как её слова бьют в самое сердце. Род фон Арлен вымирал. Нас осталось лишь двое – я и бабушка. И она действительно делала всё, чтобы сохранить честь и достоинство нашей семьи. А я…

– Я не готова…

– Это твой долг. И помни: женщины нашего рода всегда ставили семью на первое место, – ледяным тоном произнесла она. И после куда мягче с нотками насмешки добавила: – В конце концов, чем ты жертвуешь? Парочкой свободных часов в обществе какого-нибудь достойного господина? Полагаю, ты сможешь найти для этого время в своем графике. Примерно между чтением и прогулками по лесу.

Её слова звучали как приговор. Я знала, что спорить бесполезно. Бабушка была непреклонна, как скала.

Я вздохнула, чувствуя, как гнев сменяется бессилием.

– Хорошо, бабушка, – произнесла я. – Только, пожалуйста, предупреждай в следующий раз, прежде чем продать меня с аукциона.

Она кивнула, удовлетворённая, и слегка коснулась моего плеча.

– Чтобы ты спряталась в библиотеке? – прищурилась бабушка. – Вряд ли. А теперь иди. И улыбайся. Ты – фон Арлен, а не кислый лимон в дамской прическе.

Я повернулась и пошла обратно в зал, чувствуя, как камень иолита на моей шее слегка нагрелся. Этот кулон, подаренный бабушкой, всегда казался мне просто красивым украшением, но сейчас словно отражал мои собственные эмоции.

Я отошла в угол просторного зала, стараясь не обращать внимания на шум и смех вокруг. И даже несмотря на мою попытку уединиться, все равно чувствовала себя как на сцене, где каждый мой шаг, каждый жест оценивается десятками глаз. Но среди всех этих взглядов один ощущался по-особенному ярко – острый, пронзительный, будто проникающий сквозь меня.

Я медленно повернула голову, пытаясь найти источник этого странного внимания. Мой взгляд скользил по гостям, пока не остановился на нём.

Высокий, мрачный, в темно-зелёном бархате и с лицом, будто высеченном из надменного гранита. Его глаза, холодные и проницательные, были устремлены прямо на меня.

По спине пробежал холодок. Почему он смотрит на меня так пристально? Что ему