Невинный побег (ЛП) - Алекса Райли Страница 9

— Я буду здесь, если понадоблюсь, — снова говорит он, указывая на бар.

Кивнув, я пробираюсь к двери, оставляя Папочку позади себя.

Музыка веселая, и я уже чувствую, как пружинят мои ноги на каждом шагу, пока я подбираюсь к напиткам, чтобы что-то заказать.

Я машу рукой, чтобы привлечь внимание бармена и кричу сквозь музыку.

— Ширли Темпл, — говорю я, вытаскивая деньги из кошелька. — Экстравишневый.

Когда я получаю свой напиток, я сажусь на барный стул и наблюдаю за всеми на танцполе. Цветные огни отражаются от стен, освещая танцоров. Тогда я замечаю, как по-разному я одета по сравнению со всеми остальными. Поэтому Папочка спросил, не хочу ли я переодеться во что-то другое? Потому что он знал, я не подойду к обстановке?

Тогда до меня дошло, что я никуда не вписываюсь — ни в бар, где сидит Папочка, ни даже туда, где все мои ровесники.

Чем дольше я сижу здесь, тем больше мне становится неудобно, и я начинаю елозить на одном месте. Если бы Папочка был здесь, он бы положил руку мне на ногу и крепко сжал, чтобы успокоить меня, но его здесь нет.

— Хочешь потанцевать?

Рядом со мной стоит мальчик. Я его раньше не видела. Он выше меня, но мой Папочка, вероятно на три дюйма выше. У мальчика светлые лохматые волосы и голубые глаза, как у меня, но его оттенок более глубокий. Он одет в белые шорты и розовую рубашку поло, и мне почему-то не нравится его внешний вид. Я имею в виду, я люблю розовый, но он выглядит на мне лучше, чем на нём. Интересно, как он сможет очаровать кого-то в таком виде? Он определенно должен носить костюм, как у Папочки. Может быть, даже постричься.

Не дожидаясь ответа, он хватает меня за руку, тянет меня на танцпол. Он прижимает своё тело вплотную к моему, вжимая меня в себя.

— Привет! Ты не можешь прикасаться ко мне так, — я резко отстраняюсь от него. Папочка был бы так зол! Никому не позволено трогать меня так, не говоря уже о том, что мне это не нравится. Это неправильно и по-другому.

— Не будь такой ханжой. Я сделал тебе одолжение, пригласив тебя потанцевать. Ты выглядишь чертовски нелепо, сидя в баре, одетая так, — он громко говорит сквозь музыку и жестом указывает на мою одежду. Смущение наполняет меня, но не так, как Папочка смутил меня ранее. Это так отличается, и это больно.

Оглядываясь вокруг, я вижу, что он прав. Все остальные девушки носят короткие платья, хвастаясь большей частью их тел. У них прически и боевой макияж. Я, наверное, единственный человек здесь в кроссовках. Да и с косичками, если на то пошло.

Он пытается снова притянуть меня ближе, но я толкаю его в грудь, заставляя его врезаться в человека позади него. Пользуюсь возможностью и выбегаю из клуба. Это было совсем не то, что я думала, и теперь просто хочу вернуться к моему Папочке, даже если это означает снова сидеть в этом дурацком ресторане. Я буду притворяться счастливой, мне все равно, пока я буду рядом с ним.

Я думала, что было бы весело танцевать здесь и петь под музыку, но это не похоже на танцевальную вечеринку, которую я проводила дома с Папочкой. Я думала, что он пойдет со мной, и когда замечаю его в баре, он сидит между мужчиной и женщиной, и все они разговаривают. Он издает глубокий смех, который я люблю, и я чувствую комок в горле.

Я понимаю, что прошлой ночью вела себя неуместно, проковырявшись остаток вечера в полупустой тарелке, но Папочка не имеет права так себя вести. Не успела я, в полной мере возмутиться, как элегантная женщина кладет свою ладонь ему на руку, я чувствую, как слеза стекает по моей щеке. Он внезапно поднимает голову, как будто чувствует меня, и наши глаза встречаются.

Я убегаю.

Глава 9

Уильям

Я вижу, как Хейли бежит, и встаю, чтобы последовать за ней.

— Извините, — кричу я через плечо, выходя из бара и гонясь за своей малышкой.

Я оказываюсь на пляже, когда, наконец, ловлю её, и поднимаю на руки. Она впадает в ярость и начинает пинать меня. Я заношу её в какую-то беседку и опускаю на скамейку, прижимая её руки к себе и пытаясь контролировать её взрыв.

— Хейли, остановись! Успокойся, малышка. Что случилось? Скажи мне, что не так, — она не смотрит на меня, продолжая плакать. Хейли тяжело дышит, и я осматриваю её, чтобы убедиться, что она не пострадала. — Девочка моя, скажи мне, что случилось. Ты в порядке? Ты ударилась?

— Нет! Я просто большая кукла, вот и все. Я просто какой-то незрелый ребенок, который ни черта не знает.

— Манеры, юная леди, — ненавижу быть суровым с ней, когда она так расстроена, но обычно Хейли так не говорит. — Что случилось в клубе? Поговори со мной.

— Ты был прав. Я одета так глупо. Я выглядела как шут. Всё, что я хотела сделать, это вернуться к тебе, но ты был в баре с этими стариками, и даже там я бы выглядела не лучше. Я никуда не вписываюсь. Что со мной не так?

Она начинает рыдать, я сажаю её себе на колени и позволяю ей поплакать. Я глажу её спину и издаю тихий звук, стараясь успокоить Хейли, зная, что ей сейчас плохо.

— Отпусти это, малыш. Всё это.

Проходит несколько минут, прежде чем её большие рыдания превращаются в маленькие всхлипы. Я наклоняюсь и целую её макушку, прижимая ближе к себе.

— Ты отлично вписываешься ко мне, малыш.

Я чувствую, как она кивает головой, но все ещё молчит. Это самая сложная часть наших взрослых и детских отношений — знать, когда надо дать напутствие, и когда промолчать.

— Хейли, моя сладкая любовь, тебе не нужно вписываться никуда, кроме меня. Ничего страшного, если ты пробуешь что-то новое. Это часть жизни, пробовать новое и узнавать, что лучше. Я хочу, чтобы мы могли делать всё вместе, но реальность такова, что иногда ты должна убедиться в этом сама. Вещи, которые я люблю в тебе больше всего, это то, насколько ты молода и энергична. Мне нравится твоё упрямство и тот факт, что ты владеешь своими чувствами. Если ты хочешь дуться, ты дуешься. Если ты хочешь топнуть ногой, ты обязательно топнешь.

Я чувствую, что она немного смеется,