Со всей любовью на которую способен (ЛП) - Амабиле Джусти Страница 7

— Я только что его купил, — сказал он. — Можешь оставить себе. Я знаю, это старомодно, но такими вещами легче пользоваться, когда ты о чём-то думаешь. Рисовать, писать. Ты можешь делать это в любое время. Слушая музыку, перед сном и даже на уроке математики. Учитель в крайнем случае подумает, что ты делаешь заметки. — Он задорно рассмеялся и протянул ежедневник Соле.

Она взяла нерешительно, расширив от удивления глаза. Соле была так взволнована, что ежедневник выпал у неё из рук, и она наклонилась, чтобы поднять, а затем снова встала и столкнулась с пристальным взглядом Даниэля.

«Какие зелёные и яркие у него глаза?

Как они прекрасны!»

В этот момент Соле услышала шаги, доносящиеся из спортзала, и поняла, что игра в волейбол закончилась. Скоро двор заполнится учащимися.

Она вскочила на ноги, прижимая к груди ежедневник. Она могла бы вернуть его, но решила этого не делать. Соле пробормотала несколько слов благодарности, а затем поспешила прочь, хихикая, как глупый ребёнок, и думая, что впервые за долгое время кто-то сделал ей подарок.

***

Соле была так счастлива, так счастлива, что поначалу почти не волновалась. Точнее, она не беспокоилась о том, что Лиала не открыла ей дверь сразу. Разум девочки парил в облаке романтической ваты, которая отгоняла дурные мысли. Однако внезапно ей пришлось избавиться от этого облака, потому что происходящее стало совсем странным.

Соле звонила в дверь снова и снова, но не слышала ни ударов трости Лиалы по полу, ни медленных шагов, ни голоса хозяйки дома. Вместо этого она услышала нечто другое, что её встревожило.

Диор тявкал, а Карла хныкала.

Через закрытую дверь Соле позвала свою младшую сестру. Вскоре она услышала её тоненький голосок. Карла пищала, как новорождённый котёнок.

— Карла, открой дверь, — позвала Соле, а потом вспомнила, что в замочной скважине есть ключ, но находится он выше роста малышки. Сестрёнка что-то ей ответила, и это было что-то гораздо более непонятное, чем обычно, Соле не смогла разобрать ни слога в этой отчаянной мольбе. — Карла, послушай меня. Успокойся. Я нахожусь снаружи, и если ты мне поможешь, я войду прямо сейчас. Если ты сделаешь то, что говорю, я спою для тебя песню Ариэль, хорошо? — За дверью послышалось робкое «хорошо».

Тем временем из соседних квартир вышли несколько обеспокоенных жильцов. Кто-то предложил вызвать слесаря, но ближайший мастер находился в другом городке, поэтому не сможет приехать быстро. Кто-то предложил немедленно выломать дверь, и если такое вообще было возможно, то до смерти напугало бы ребёнка.

Однако Соле доверяла Карле и решила продолжить общение с ней. Терпеливо, шаг за шагом она объясняла сестре, что нужно делать:

— Возьми стул, заберись на него, осторожно, чтобы не упасть, поверни ключ в сторону стойки для зонтов с напечатанными бабочками.

После некоторого сопротивления и моря слёз девочка послушалась и, наконец, смогла открыть дверь.

Сцена, представшая перед глазами всех присутствующих, вызвала несколько отчаянных криков.

Карла и Диор стояли на коленях и плакали (каждый в соответствии со своей природой). Рядом с ними в кухне на полу лежало безжизненное тело Лиалы.

ГЛАВА 4

«Все счастливые семьи похожи друг на друга,

каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Лев Толстой

Инфаркт. Это был инфаркт. Внезапный, сильный и окончательный. Карла, по-своему, рассказала что произошло: Лиала стояла, а потом упала. А потом замолчала, как Ариэль, отдавшая свой голос морской ведьме, чтобы взамен получить её ноги.

Чтобы успокоить девочку, недостаточно было спеть ей «Come vorrei», нужно было поставить DVD и пропеть весь саундтрек, всё время поглаживая её по волосам.

О случившемся немедленно сообщили и Мириам, и она вернулась с работы раньше времени. Мать чуть было не обвинила Соле в том, что та стала причиной несчастья, хотя на этот раз старшая сестра вернулась вовремя и не сделала ничего плохого. Соле была готова ответить тем же, но сумела взять себя в руки. Девочка сказала себе, что мать расстроена, и простила её, хотя, по правде говоря, она была расстроена гораздо больше.

Соле видела Лиалу мёртвой, на её лице была гримаса скорби, казавшаяся высеченной из мрамора. Она видела Карлу и Диора, рыдающих рядом с Лиалой. Соле видела, как её хорошего друга уносили на носилках, накрытых чёрной тканью. Она пообещала Диору позаботиться о нём, а в ответ получила такой скорбный и знающий взгляд, что Соле стало интересно, как люди могут говорить, будто животные бездушны.

Пока мать заботилась о Карле, бормоча про себя, — что делать и кто с этого момента будет присматривать за ребёнком по утрам, — Соле спустилась вниз. Ранее в общей суматохе, она вспомнила, что у Лиалы имелся второй ключ, который хранился в кухонном ящике. Основная связка ключей осталась у управляющего, а Соле вошла в квартиру, открыв дубликатом, который взяла, пока на неё никто не обращал внимания во время суматохи.

Диор не подошёл поприветствовать её, как обычно. Он продолжал лежать на том самом месте, где умерла Лиала. Пёс оставался неподвижным, как надгробный камень.

Соле присела рядом с ним и со слезами на глазах, стала утешать. Люди привыкли считать, что для того, чтобы утешить человека, охваченного горем, необходимо произнести целую серию дежурных фраз — он перестал страдать, он сейчас в лучшем месте, он всегда будет в вашем сердце, он не хотел бы видеть тебя таким, — но Соле знала, даже если никто никогда не говорил ей, что разделить горе — это единственное истинное утешение. В молчании, без слов, потому что слова были заперты в слезах.

«Я плачу вместе с тобой, потому что страдаю вместе с тобой.

Я страдаю вместе с тобой, потому что люблю тебя.

И я не оставлю тебя одного в страданиях и слезах».

Что будет с Диором? Насколько она знала, у Лиалы не было ни родственников, ни друзей, достаточно близких, чтобы попросить их присмотреть за ним. К сожалению, квартиру Лиала арендовала, но Соле надеялась, что после стольких лет хозяин будет снисходителен и даст немного времени, чтобы найти собаке дом.

— Я позабочусь о тебе. Я знаю, что ты любишь есть, буду выгуливать тебя, как раньше, а потом, кто знает, может, мне удастся убедить маму оставить тебя с нами. Я не обещаю, что у меня получится, мама упрямая и не хочет, чтобы в доме были собаки. Но я постараюсь, клянусь.

Диор поднял голову, лизнул её руку и снова вернулся в позу собачьей статуи. Соле положила рядом с ним одну из его любимых игрушек — резинового утёнка, который крякал при нажатии. Обычно Диор с удовольствием обгладывал его в том месте, где был свисток, чтобы услышать этот забавный звук, который так нравился Карле. Но в этот раз он проигнорировал игрушку и закрылся в своей гранитной печали, словно мир стал местом, где больше нет ни весёлых звуков, ни надежды.

***

Мириам проявила упрямство. Вечером после ужина Соле попросила её оставить Диора у них дома, по крайней мере, до тех пор, пока они не найдут кого-нибудь, кто мог бы его приютить, но Мириам возразила, не желая слушать никаких доводов.

— У нас не может быть собаки, и ты это знаешь! Тебе придётся уделять ему время, и потребует расходов, и потом, что мы знаем о том, как он поведёт себя с Карлой?

— Мама, мы прекрасно знаем, как он ведёт себя с Карлой. Лиала только что умерла, а ты уже забыла, что она несколько месяцев присматривала за твоей дочерью, и что Диор был с ней? А Карла от него без ума!

— Но мы не знаем, что может случиться без присутствия Лиалы, да ещё в незнакомом для него месте. Он ведь животное, а животные непредсказуемы. Я бы не чувствовала себя в безопасности. Что, если он вдруг станет агрессивным? Карла не сможет защитить себя, ты же знаешь. Мне очень жаль, но мы не можем о нём позаботиться. Самое важное для меня сейчас — найти решение. Я не могу бросить работу, поскольку алиментов, которые мне платит твой отец, едва хватает на продукты на неделю. Ты, разумеется, не можешь бросить школу, а Карла, как ты знаешь, немного брезглива, когда ей приходится общаться с новыми людьми. В следующем году она пойдёт в школу, и у нас будет время всё организовать, подготовить её, приучить к переменам. Но сейчас, в одночасье, лишить её привычек было бы травмой. Во всём этом нет места для собаки. У меня другие приоритеты. Мне нужно думать о дочери.