Будешь моей мамой? - Оливия Лейк Страница 6

рос разумным не по годам: читал, писал, разбирался в технике, что-то мастерил постоянно. Иногда такое, что весь подъезд рыдал: ребенок взял у соседа паяльник, а потом весь дом без света сутки сидит. Кто виноват: сосед, который дал, или мальчик, который попросил? Мнения обычно расходятся. Зато Тима проверил очередную теорию. Он рос не врачом, а исследователем-экспериментатором!

Я вызвала эконом-такси, потому что автобус ждать не меньше получаса в вечернее время в этом районе. Скинула сыну данные по водителю и машине — Тимоша у меня, если что, и полицию вызовет, и меня через геолокацию найдет. Олегу это бесполезно. Он сообщения через раз читает. Только если ему что-то нужно.

Я тяжело вздохнула. Он появился в моей жизни, когда я накопила на нормальный ремонт: Олег занимался этим и брал меньше, чем бригада и тем более агентство. Я одна с трехлетним Тимой — и тут мужчина: рукастый, не злой, симпатичный. Если я задерживалась в клинике, он из садика сына мог забрать, а я приходила и кормила его ужином за это. Мне плакать хотелось от того, что чужой человек помогал, хотя его дело — только ремонт! Мне просто необходимо было мужское плечо, толика нежности и капля заботы. На том и сошлись.

— На БелЫнского? — уточнил водитель с акцентом. Я кивнула. Не люблю болтать в поездке, притворюсь немой.

Отвернулась к окну и задумалась, когда с Олегом стали сожителями, а не парой. Мы не были женаты, просто жили вместе. Я не спешила расписываться: у меня ипотека, а мужчины в моей жизни слишком часто козлили, чтобы довериться полностью. Именно поэтому выплачивала за квартиру сама, чтобы не лишиться ее в случае чего. Хватит, намыкалась по съемам!

Олег помогал по дому, если что-то починить нужно, платил коммунальные платежи, из садика забирал моего сына, а я кормила его, убиралась, работала семь дней в неделю и спала с ним.

Последний пункт стал в последнее время камнем преткновения: я слишком уставала, а Олег желал сексуальную активную кошечку. А я… Я не хотела. Может, вымоталась, и либидо на ноль упало, а Олег никогда не был чемпионом по женскому оргазму. Не знаю, мы точно двигались к концу, а единственное, о чем я переживала — как успеть вернуться из больницы и сына из садика забрать. Я в местном многопрофильном центре работала медсестрой пять дней в неделю, но из-за того, что отказывалась от ночных смен, значительно теряла в доходе. Но куда мне Тиму! Я ведь университет так и не закончила: на вечернем (ага, одно название от вечернего) в рамках переквалификации пыталась физиотерапию освоить, но не выдержала, сломалась. Просто устала, силы закончились.

Когда я выбрала родить, то поставила ребенка выше себя. Он меня не просил об этом выборе и рожать себя тоже. Ту самую нищету плодить. У меня никого в Москве не было. Про Сафарова и слышать не хотела, да и он про меня. Быстро женился и свинтил в Америку. На том его любовь закончилась.

В Ярославль возвращаться было бессмысленно, там меня не особо ждали: у отца новая семья, и лишние рты не нужны, а квадратные метры не резиновые. Но я выжила, выносила, родила — все, что обещала своему сыну, когда убегала от его биологического отца, исполнила. Все у нас будет хорошо. Все! Мы не миллионеры, но квартира есть, работа есть, руки с ногами тоже имелись.

— Я дома! — крикнула, открыв дверь. Бардак увидела сразу… — Тима! — позвала сына. Он после себя обычно убирал, а сейчас у нас на полу можно наскрести на целого колобка, а может и двух! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… — Вы где? — надела домашние тапочки.

— Вернулась? — Олег из спальни вышел недовольный. — Полюбуйся, что твой сын сделал! — и тряхнул головой. Мука в волосах? Хм, с чего бы это?

— Где Тима? — подозрительно сощурилась.

— В углу.

— Где?! — я никогда не наказывала сына. Да, любознательный, да, его эксперименты порой шумные и грязные, но он никогда не оставлял бардак, всегда прибирался. Это не ради каприза или из-за шкодливости: это любознательность и кругозор ребенка. — Тима? — щелкнула свет в гостиной.

— Привет, мам, — он стоял в углу и собирал кубик-рубик. — Есть! — и глянул на часы: — Меньше трех минут. Побил свой прошлый рекорд. Круто, да? — на меня смотрел в ожидании реакции.

Я только изумленно села на диван. Среднестатистическому человеку нужно три часа, чтобы освоить базу кубика, а тут минуты… Я лично и за десять собрать не смогла бы, не мое это. Причем десять часов, не минут!

— В темноте… — только ахнула.

Паркет скрипнул, и сын тут же весь подобрался, я даже сказала бы — набычился. Тима внешне в меня пошел: светловолосый, белолицый, с веснушками, и только глаза темные, да комплекция уже проглядывалась отцовская. Для шести с хвостиком лет — у меня рослый мальчик.

— Теперь вот идите и вместе полы мойте, — Олег включил хозяина дома и руки на груди сложил очень властно. Что-то новенькое…

— Тима, почему ты не убрал за собой? — мягко спросила. На него не нужно кричать: он разумный и честный, сам все расскажет.

Сын молчал и смотрел пронзительными темными глазами исключительно на «чужака». Для него Олег почему-то остался именно таким — чужим дядей. Сын ничего не говорил, не жаловался, не плакал особо, даже когда маленьким был. Мне даже казалось, что он с моим молоком впитал: нам с ним легко в этой жизни не будет и нужно терпеть — сжать зубы и идти вперед, падать и расшибать колени, но подниматься молча и снова вперед. Тимофей вырос удивительно терпеливым мальчиком. Это хорошо, но… Меня иногда накрывало осознание: я не смогла дать сыну детство, которое должно быть у ребенка, беззаботное и в достатке. Я старалась, очень, но по первой главной целью было просто накормить сына, даже не себя, дать ему крышу над головой и безопасность, остальное вторично.

— У него спроси, — кивнул на Олега, продолжая буравить того тяжелым взглядом. В такие моменты он напоминал мне Сафарова. Те же глаза…

— Улыбнись, — погладила по волосам. Я не хотела видеть в сыне свое разбитое сердце.

— Олег? — повернулась в ожидании объяснений.

— Хотел, чтобы ты увидела, чем Тимофей занимается! От него одна грязь!

— Я прекрасно это вижу, — поднялась решительно. — Но я не понимаю, чего ты взъелся? Это ребенок. Это мой сын. Это его дом.

— Хорошо, — Олег презрительно скривился, — я скажу: я от вас устал! Все! — и скрылся в спальне. — Живите сами! — показал собранную