Бывшие. У меня нет папы - Лоя Жукова Страница 3

— Ну, прости.

— Нет. Надо знать, что уходить от мамы нельзя. Помнишь, что с колобком случилось, когда он укатился?

— Лиса съела.

— Вот! Пока я работаю, ты должен тихонько сидеть и ждать меня.

Да кому я говорю. Он еще мал. Что хочет то и делает.

Живот сводит не только от голода, но и от страха, что могла не найти сыночка.

— Мамочка, ну, пожалуйста.

— Сережа. Ты знаешь правила. А если бы тебя забрал кто? Как бы я тогда жила? — я никак ни могла успокоиться и простить сына. Да, я виновата. Виновата, что таскаю его на работу. Виновата в том, что не могу содержать на должном уровне. Виновата, что денег не хватает.

Но я очень стараюсь быть для него лучшей мамой.

Зайдя в раздевалку, я села на скамейку и расплакалась.

Это просто трудный период. Но как же мне тяжело.

— Мам. Ну, мам. Ну, не плачь. Смотри, смотри, что у меня есть, — сын достал из кармана распечатанную шоколадку и протянул ее мне.

— Где ты ее нашел?

Наверно кто-то выбросил, а он ее поднял. Надеюсь, не ел.

— Не нашел. Мне ее дядя купил, — его бровки изогнулись.

— Какой еще дядя? — я побледнела.

Сын замялся.

— Добрый. Я съел половинку, а остальное тебе оставил, ешь. На, — сунул в лицо.

— Я ведь говорила ничего у чужих не брать.

Из меня получилась отвратительная мать. Я ничему не научила сына.

— Он мне еще вот что дал.

Увидев пятитысячную купюру в руке Сережи, я вылупила на них глаза.

Вихрь тревоги пронесся в мозгу, отмечая, в каких углах стоят камеры видеонаблюдения и что нужно срочно бежать к охране.

— За что он дал тебе такие деньги? — затрясла сына.

Господи. Да передо мной сейчас весь мир перевернулся. Каких только извращенцев не бывает.

Заманил шоколадкой, а потом…

Я схватила Сережу за плечи и начала осматривать.

— Что дядя делал с тобой?

— Мы говорили, — насупился.

— И все?

— Все.

— Никуда с ним не ходил?

— Нет. Просто стояли и говорили.

— Что ты ему сказал?

— Что у нас нет еды.

Я приложила ладонь ко лбу.

Позор какой. Провалиться на месте. Сережа выдал наше плачевное положение и какой-то мужчина пожалел его. А я ведь ни раз поучала сына не рассказывать о нас, о том, что происходит в нашей семье.

Обняв себя руками, я медленно проговорила:

— Нам чужого не надо, слышишь? Куда этот дядя пошел?

— На лифте уехал.

И где я теперь его найду? Тут полно офисов. А всяких дядей еще больше.

Мы поступим так.

— Вот эти деньги, — я показала сыну тысячу рублей, которые мне дали за уборку кабинета. — Я заработала, и на них мы пойдем в магазин. А вот эти, — взяла из рук ребенка пятитысячную купюру. — Называются подачка. Это — чужое. Мы их уберем. И если вдруг встретим того дядю, вернем их ему обратно. Ясно тебе? — Сережа кивнул. — И если ты еще раз уйдешь, мама тебя никогда не простит. И будет вечно дуться. А это значит ни сладостей, ни телевизора ты не получишь. Понял?

— Да.

— Иди ко мне, — я обняла сына и глубоко вздохнула. — Я люблю тебя и очень сильно переживала.

— Прости. Я тоже люблю тебя, — он уткнулся мне в живот.

Вроде смотришь, развит не по годам, но все равно он маленький мальчик.

Мы, взрослые, совершаем ошибки, влияющие на дальнейшую судьбу, а что взять с ребенка?

Мне надо быть внимательней и не упускать Сережу из поля зрения.

— Я сейчас переоденусь и уходим.

— А что делать с шоколадкой?

— Ешь сам, я не хочу…

Сегодня мы освободились позже, но зато нам есть на что сходить в магазин. Мне заплатили намного больше, чем я предполагала.

Возьму еще творог, макароны, рис, пару яблок. Может, по акции что-то недорогое... Теперь, даже если нам завтра не дадут зарплату, мы не будем голодными, я тоже смогу нормально поесть.

А за комнату…

От Русика и его мамы, как-нибудь отмахаюсь. Все-таки не многие согласятся въезжать в их клоповник.

Мы вышли из здания, и когда начали пересекать парковку, Сережа вдруг закричал.

— Вон-вон-вон, — и указал на выезжающий с места автомобиль. — Волк, который хотел утащить колобка, — сын переиначил все мною сказанное.

— Тот дядя, который дал тебе деньги?

— Да!

— В белой машине?

— Да.

Когда мы его еще встретим? Надо сейчас же поймать. Тем более на встречу выезжает.

— Бежим к нему, — я покрепче сжала ладонь сына и на бегу, замахала рукой с пакетом, чтобы обратить на себя внимание водителя. — Стойте!

Машина резко затормозила, и мы с Сережкой приблизились к окну.

Я достала из кармана пять тысяч и, распрямив банкноту, потрясла ей.

Темное стекло стало опускаться.

— Заберите свои деньги. Нам они не нужны.

Но чем больше открывалось окно, представляя хозяина автомобиля, тем сильнее на моем лице проявлялся ужас от происходящего.

Темные волосы, уложенные в деловую прическу, морщинка на переносице, голубые глаза, смотрящие с удивлением. Слегка приоткрытые полные губы.

Эту физиономию я хотела бы навечно забыть!

Виктор Абрамов.

Отец моего ребенка.

Только не это.

Захотелось исчезнуть, только бы не видеть его.

— Валерия? — произнес, изучая мое лицо.

А я думала он уже забыл мое имя.

Негодяй!

Закрыв собой Сережку, только бы Абрамов не догадался, кто стоит передним, я проговорила:

— Это твое, забирай свою подачку, — кинула в салон деньги и пошла прочь от человека, разбившего мне сердце. Использовавшего меня. Унизившего…

Глава 4

Лера

Одним прекрасным утром, он показал мне мое место.

И мы больше не встречались.

Только Абрамов не знал, что наша короткая связь, закончилась для меня беременностью.

Нет! Он не поймет, что Сережка от него.

Мы предохранялись, и это будет для Виктора фактом того, что мальчик, с которым он сегодня беседовал, не его сын.

И он даже не подумает о том, что защита не сработала в полной мере и дала течь.

Правда ведь?

Все в прошлом.

Я не пришла к Абрамову, не попросила о помощи.

Я воспитываю нашего сына одна.

Я сама оставила беременность и не жалею об этом. Пусть мне очень трудно, но настанут времена, когда будет легче. Я верю в это. У нас с сыном все будет хорошо…

Придя домой, я сварила большую кастрюлю борща. Дня на три хватит. И сделала макароны по-флотски.

Наконец-то я могла нормально поесть, но после встречи с Абрамовым даже не хотелось.

Получается, теперь он работает в соседнем корпусе, и есть вероятность, что мы