Барни Долли - Верь мне, Дженифер Страница 26

Одержимая желанием выглядеть как можно лучше, Дженнифер провела больше часа перед зеркалом, укладывая волосы. Но, в конце концов, распустила их по плечам. Правда, покрой платья требовал куда более сложной прически, но распущенные волосы придавали ей юный и наивный вид.

Прием по случаю свадьбы проходил в доме Гордона, и приглашенных было довольно много. Дженнифер стояла рядом с мужем в холле и приветствовала гостей. Она нервничала, в голове мелькали, путаясь, имена и лица. От дежурной улыбки устали губы. Она повторяла и повторяла без конца одни и те же вежливые фразы, и, в конце концов, они стали казаться ей просто бессмысленными.

В отличие от нее все собравшиеся чувствовали себя непринужденно. Гости переходили от одной группы к другой, с кем-то их связывали дружеские отношения, с кем-то объединяли общие интересы. Дженнифер ощутила себя посторонней среди этой массы знакомых между собой людей. К тому же понимала, что ее видели в клубе с Марком и теперь с преувеличенным интересом рассматривают, обсуждают… возможно, осуждают ее.

Фарроу были с Дженнифер холодно-любезны. Но, казалось, искренне радовались за Гордона.

Однако больше всех ее смущал Марк. Он стоял в стороне и пристально смотрел на нее. На нем был светлый вечерний костюм, который удивительно шел ему, несмотря на полную фигуру. Как бы ее поддержала сейчас его улыбка, дружеское участие! Но Марк не улыбался. Дженнифер видела сочувствие и легкую укоризну в глубине его карих глаз.

Наконец все приглашенные прибыли, и Гордон предложил покинуть их пост в холле. Едва он отвернулся, подзывая дворецкого, как к Дженнифер подошел Марк. Он приобнял молодую женщину и коснулся губами ее щеки. Их взгляды встретились, и она была поражена болью, которую увидела в его глазах.

— Поздравляю тебя, — сказал он; голос его был мягким, хотя и окрашенным едва уловимой иронией. — Конечно, Гордон прав: ты станешь великолепной хозяйкой этого дома. Но мне нужно кое-что сказать тебе наедине. Давай отойдем на минутку.

Дженнифер неуверенно посмотрела на мужа, но тот, казалось, ничего не замечал, отдавая распоряжения. Тогда Марк, взяв за руку, провел ее в мрачном молчании через холл, как страж, ведущий осужденного к месту казни. Они остановились у изогнутой лестницы, ведущей на второй этаж.

— Что же ты натворила, Дженн! Я ведь предупреждал тебя! — в отчаянии воскликнул он. — Неужели ты беременна?

Побледнев, Дженнифер отрицательно покачала головой.

— Тогда… что же?

— Я благодарна тебе за заботу и внимание. Но мне кажется, что за это время я лучше узнала Гордона. Он нежен и добр со мной. И вовсе не является чудовищем.

— Только пока ты играешь по его правилам. Но так не может продолжать долго, Дженн. И тогда он уничтожит тебя. Ах, дорогая, ты сломала себе жизнь! И я невольно поспособствовал этому, когда, говоря о тебе, пошутил, какой чудесной женой ты могла бы быть ему. Ну что я за идиот!

— Не ругай себя! Что бы ты ни сказал, одних твоих слов было бы недостаточно для заключения этого брака. Как-никак, здесь решают двое. И почему ты так уверен, что мне будет плохо с Гордоном?

— Потому что знаю. Я и представить не мог, что вы поженитесь. Даже когда получил приглашение, то посчитал это всего лишь глупой шуткой. Что же произошло на самом деле? Только не говори мне то, что написано в газетах. Я не верю в романтические встречи, если дело касается Гордона Эванса.

На мгновение Дженнифер отвела взгляд. Затем глубоко вздохнула и расправила плечи. Когда она вновь посмотрела на Марка, ее лицо было спокойным.

— Гордон предложил мне деньги.

— Но я тоже предлагал, причем совершенно бескорыстно.

— Но он… больше.

Марк покачал головой.

— Дело не в этом. Я давал тебе достаточно, чтобы покончить сразу со всеми долгами. Постой, уж не влюбилась ли ты в него? И это случилось еще тогда, на помолвке Марсии. Значит, во всем виноват только я. Если бы я не напился…

— Любовь здесь ни при чем, — перебила его Дженнифер.

— Да нет, дорогая моя. Ты любишь его и надеешься, что и он со временем полюбит тебя. — Голос Марка звучал отрывисто и возбужденно. — Конечно, ты ему нравишься, Дженн. Ты мила, обаятельна. Ты привлекательна в сексуальном смысле. Но так уж устроены Гордоны: найти самое лучшее, выжать из него все, а потом выбросить. Нечестно, конечно, но что поделать.

— Да нет же, Марк, ты не прав, — возразила она, но слова прозвучали неубедительно. — Между нами существует взаимное влечение. Я понимаю, что для брака этого недостаточно. Но деньги, большие деньги, которые даст Гордон, позволят мне изменить жизнь. Больше пока я ничего не могу тебе сказать. Только не презирай меня, пожалуйста, я этого не вынесу.

Он смотрел на нее, и в глазах его блестели слезы.

— Что ты, Дженн! Разве я могу? Для меня ты святая. А вот о Гордоне я этого сказать не могу. Вы оба — мои близкие друзья, и я не хочу потерять кого-либо из вас, когда ваши отношения зайдут в тупик.

В молчании они вернулись к Гордону. Он стоял, выискивая кого-то среди гостей. Увидев Дженнифер, он оживился.

— Дорогая, наконец-то! Я уж было решил, что ты опять передумала в самый ответственный момент. Что случилось, любовь моя?

— Ничего, — ответила Дженнифер, как никогда остро почувствовав фальшь в его словах. — Ничего.

Гордон больше ни о чем не спросил, только хмуро поглядел вслед удаляющемуся Марку.

Неловкость, возникшая между ними с этого момента, к концу приема только усилилась. Проводив гостей и сидя напротив жены в ее спальне, Гордон наблюдал, как выражение ее лица меняется от задумчивого к несчастному.

— Может быть, выпьем чего-нибудь? — предложил он.

— Именно это я и собиралась сделать, но только после того, как приму ванну.

Пока она нежилась в ванне, наполненной ароматной водой, Гордон приготовил коктейли.

Когда Дженнифер, наконец, показалась в спальне, завязывая пояс белого шелкового халата, на постели ее ожидал подарок. Муж сидел в кресле с бокалом в руке, который тут же отставил, как только она вошла. Дженнифер улыбнулась ему, и он кивнул в сторону кровати.

— Разверни.

Последняя неделя походила на непрекращающееся Рождество. Гордон дарил ей то духи, то золотые украшения. Она не успевала благодарить его. Сегодня это было кольцо с большим овальным бриллиантом.

— Это подарок не только для тебя, но и для меня.

Дженнифер заметила, что Гордон не так спокоен, как кажется. Скулы его порозовели, в глазах замерло сомнение. Она тоже чувствовала, как горят ее щеки. Ведь приближалась их, так называемая, первая брачная ночь, о которой Дженнифер много думала. Наверное, даже слишком много. Ей было так не по себе, что хотелось куда-нибудь убежать.