Хозяин, наследник и я - Ника Амур Страница 22

— Продолжайте наблюдение, — киваю я.

Внутри заведения полумрак. Играет живая музыка. Я морщусь. Какой-то музыкантишка поет шансон и сам себе аккомпанирует на синтезаторе. Лучше бы запись поставили, честное слово. После моего Соловья все прочие голоса кажутся недостаточно чистыми, фальшивыми.

За дальним столиком уже сидит Протасов, ждет меня. Поза расслабленная, с виду он совершенно спокоен, но это ничего не значит. Он — такой же, как я. Себе подобных чувствуешь сразу. А значит, с ним надо быть настороже.

Подсаживаюсь к нему за столик, мы заказываем выпивку и оба отказываемся от ужина. Не за едой сюда пришли.

— Предлагаю перемирие, — берет слово Протасов. — По правде говоря, я просто сдаюсь. Сколько ни капал под тебя, все без толку. Устал.

— Так легко идешь на попятную? — хмыкаю.

— Всего-навсего признаю равного, — пожимает он плечами. — Я вижу, когда надо остановиться. Это тот самый случай. Нам лучше дружить, а не враждовать.

— Есть конкретное предложение?

— Поставки в ваш город, — кивает он. — Товар первого сорта. Мы оба отлично наваримся.

— Ты готов делиться прибылью? — в такой альтруизм мне слабо верится.

— Не безвозмездно, конечно, — улыбается он. — С тебя рынок сбыта и продавцы. За это тебе тридцать процентов. Соглашайся, предложение хорошее.

Я задумчиво молчу. Он прав: тридцать процентов — отличный куш. Тем более, ничего сверхъестественного от меня не требуется. Но чутье подсказывает — где-то здесь есть подвох.

Я не успеваю додумать эту мысль. Мой мыслительный процесс наглым образом прерывает музыка. Но не медленные тягучие ноты мелодии завораживают меня, а голос. Звучат лишь первые слова, я еще не вижу певицу, моя голова повернута в противоположную от сцены сторону, но я мгновенно ее узнаю. Не могу не узнать.

Этот голос, как удар ниже пояса. Сердце дергается и сбивается с ритма, будто от удара электрошокером. Не вдохнуть, не выдохнуть.

Неужели?.. Спустя столько времени и после стольких поисков… вот так запросто встретить Асю, поющей в каком-то кабаке. А ведь я мог дать ей всё! А она предпочла вот это.

Я должен посмотреть, убедиться, что это в самом деле она, а не слуховая галлюцинация.

— Какие-то проблемы? — хмурится Протасов. — Не устраивает процент?

Но я уже не слушаю, что он там бормочет. Медленно поворачиваюсь в сторону сцены, чтобы увидеть… ее. На секунду жмурюсь. Так сильно, что ресницы впиваются в глазные яблоки. Мне больно смотреть на Асю, как больно смотреть на солнце. Ее красота обжигает. В купе с голосом она лишает меня сил для сопротивления. Вижу ее и все, как в первый раз. Хочу. Схожу с ума. Только моя. На этот раз навсегда.

Ася

На сцену кабака выхожу на подгибающихся ногах. Сердце колотится так, что невозможно дышать. Я точно знаю, для кого сегодня буду петь. Для него — моего самого страшного кошмара.

Хотя нет, вру, Раиль Алаев утратил первую позицию среди моих страхов. Теперь лидирует другой. Куда больше, чем Хозяина, я боюсь никогда не увидеть сына. Именно ради Левы я согласилась вернуться к Раилю.

Мы с «Олегом» заключили сделку. Это он устроил меня в кабак накануне того, как там будет Раиль. Все было спланировано, как случайная встреча. «Олег» не сомневался, что Раиль меня узнает и захочет забрать. И он не ошибся.

Выйдя на сцену, я сразу вижу его. Он сидит ко мне спиной, но даже так я безошибочно узнаю его. Мне кажется, я узнаю его везде и всегда. Даже в абсолютной темноте пойму, что он рядом, когда волоски на теле приподнимутся от ужаса.

У меня еще есть шанс сбежать. Если прямо сейчас уйду со сцены, Раиль никогда не узнает, как близко мы были друг к другу. Но я останавливаю себя, напоминаю о сыне. Это все ради него. «Олег» ясно дал понять, что сделает все, чтобы я никогда самостоятельно не нашла Леву. Либо иду на сделку с ним, либо прощаюсь с сыном навсегда.

Музыка уже играет, я закрываю глаза и начинаю петь. Страх отступает, и я без остатка отдаюсь любимому делу. Пение всегда меня успокаивало, но в этот раз совсем ненадолго.

Стоит открыть глаза, и накатывает по новой. Еще не отзвучали последние слова песни, а Раиль уже поднимается из-за стола. Не видела его полтора года, а ощущение, будто расстались вчера.

Всего один взгляд его темных глаз, и во мне поднимается удушливая волна ужаса. Я забываю слова песни! Впервые в жизни. Музыка продолжает играть, а я стою, онемевшая, с микрофоном в руке, словно дикий зверек, притворившийся мертвым перед хищником в надежде, чем тот пройдет мимо.

Но он, конечно, не проходит. Игнорируя других посетителей и своего собеседника, Раиль идет прямиком ко мне. Охранник кабака не пытается ему помешать. Он в курсе, кто перед ним, и благоразумно не вмешивается. Даже когда Раиль поднимается на сцену. Даже когда он берет меня за руку. Все всё видят и всем плевать.

Впрочем, все идет по плану «Олега». Я должна постараться и выглядеть естественно. Но тут актерские данные не нужны, я по-настоящему напугана.

Я и забыла, какой он… Мне он запомнился страшным, злым, отвратительным. Именно таким должно быть зло. Но Раиль Алаев ухожен, хорош собой, одет с иголочки, от него приятно пахнет парфюмом. Зло в его случае выглядит привлекательно, словно он — дьявол, предлагающий продать душу.

Он уводит меня со сцены с каменным выражением лица. Не понять, что он думает и куда вообще ведет меня. Может, в ближайшую подворотню, чтобы прикончить. «Олег» обещал проследить, чтобы со мной не стряслось беды, но я ему не доверяю. Я никому не доверяю. Сейчас и всегда я сама по себе. Никто не станет рисковать жизнью ради бывшей интернатовской девчонки.

Мы проходим мимо стола, за которым сидит собеседник Раиля. Я кидаю на него взгляд, но «Олег» смотрит мимо меня. Да, это он встречается с Хозяином. Понятия не имею, что они не поделили и мне, если честно, все равно.

— Уже уходишь? — удивляется «Олег». Очень натурально, должна заметить. — Мы не договорили.

— Позже, — отмахивается Раиль. — У меня тут важное дело наметилось.

При этих словах он косится на меня. Дело — это я. Впору загордится, мне присвоили ярлык «важное».

«Олег» морщится, демонстрируя недовольство, но Раилю все равно, он уже тащит меня к выходу из кабака.

На улице ждет машина. Не та, в которой он ездил прежде, другая. Кажется, ту