Оставь мне кота и уходи, предатель! - Рин Скай Страница 2

Я только хочу спросить Юру, а не знатно ли он подохренел, как пуговица на его рубашке отлетает и с щелчком падает на ковер.

- Твою ж на лево… - ругается Юра, нагибается, чтобы ее поднять, как Мурзик, мой котик, прискакивает из-за угла, и начинает эту пуговицу гонять. – А ну отдай, отдай шуба шерстяная! – краснеет от злости муж.

Но Мурзик у меня – котик игривый. Ему три годика. Тоже, так сказать, мужчина в расцвете сил. У Мурзика много энергии – он хорошо покушал, выспался, сделал свои делишки в лоточек, а теперь у него по плану тыгыдык. Всё верно, вот и бесится, малыш.

- Отдай! Быстро отдай! – носится за котом муж, но тот лапкой загоняет пуговку под кровать. Да так глубоко, что мужу уже ее не достать. – Ну всё… хана пуговице! А всё твой кот! – раздражается муж еще больше.

Я улыбаюсь. Несмотря на все гадости, что мне успел сказать муж, поведение Мурзика смогло поднять мне настроение. Как и всегда. За три года, Мурзик ни раз спасал наш брак от ссор. Просто вовремя приходил ко мне, мурлыкал, терся о ноги, и мое раздражение на мужа таяло как жидкий азот при комнатной температуре. Вот и сейчас шалость Мурзика подействовало на меня успокаивающе.

- Юр, ну одень ты другую рубашку, ну чего ты как маленький, а? – стираю улыбку с лица, а то еще обидится, что я над ним смеюсь, подхожу к шкафу и вытаскиваю другую рубашку для мужа. – У тебя вон целый гардероб белоснежных рубашек – одной больше, одной меньше…

Приговаривая, я помогаю мужу стянуть рубашку и… застываю как вкопанная.

На его широкой мощной шее виднеются две свежие длинные и глубокие царапины, которые убегают под самые лопатки.

- Это что такое, Юра?!

- Где? Что? – не поймет муж.

- Царапины! У тебя на спине! Откуда они?!

Глаза мужа начинают бегать из стороны в сторону, будто он лихорадочно придумывает ответ.

Глава 2

ЗОЯ

Мурзик под кроватью отчаянно скребет лапками. Не иначе как загнал пуговку и сам ее вытащить не может.

Этот звук прерывает тяжелое молчание между мною и растерянным мужем.

- Это Мурзик! – вдруг выдает муж.

- Мурзик? – переспрашиваю я.

- Да, кошак твой ненаглядный! Я сидел, работал, а он запрыгнул на кресло, а потом поцарапал меня!

- Да? – прислушиваюсь я к шуршанию под кроватью.

- Да-да! – уже более уверенно отвечает муж.

- Что ты мне сразу не сказал? Царапины животных нужно обрабатывать сразу! Давай помажу йодом!

- Да ты что, рубашку испачкаешь йодом своим! – отшатывается от меня муж. – И вообще, ничего страшного не произошло. Я даже не понял сначала, пока ты мне не сказала.

- Смотри, от когтей может инфекция какая быть, столбняк там… - рассуждаю я.

- А всё твой кошак дурацкий! – снова начинает злиться муж. – Одни проблемы от него!

- Ну ладно, Юр, не злись. – пытаюсь я купировать ситуацию. – Сделать тебе кофе? С эклером, я сама испекла сегодня днем.

Не знаю, Мурзик – такой милый котик. Как можно им не умиляться? Я все время хочу подружить их с мужем, но выходит плохо. Вернее, Мурзик может и помурлыкать рядом с ним, но муж предпочитает держаться от него подальше. Поэтому я сейчас хочу задобрить его перекусом.

- Эклеры не надо! – муж подходит к зеркалу и напрягает свой пресс.

Кубики пресса видны даже через майку. С недавних пор муж исправно посещает спортзал, начал правильно питаться и вообще следить за собой.

- А кофе принеси. – милостиво разрешает он.

Чтобы опять-таки сгладить острые углы, я безропотно спускаюсь на кухню, делаю двойной эспрессо, беру эклер для себя, и жуя его, поднимаюсь обратно в спальню.

- Эспрессо?! – снова злится муж. – Ты же знаешь, я не пью черный кофе!

- С каких это пор? – удивляюсь я.

- С тех самых, как поставил виниры!

Ах да, недавно муж произвел так сказать полную реновацию своих зубов и теперь сверкает белоснежной улыбкой. И жутко переживает, что его белоснежная улыбка за несколько миллионов, потемнеет.

- Иди молока в кофе добавь! – отдает приказ муж. – И поторопись, мне уже пора уходить!

В другой ситуации я бы разозлилась и на приказной тон, в котором в последнее время муж позволяет себе общаться со мной, и на то, что он всё же уходит ужинать без меня, но снова, в который раз я пытаюсь сгладить очередной возникший острый угол. Что-то их много в последнее время в нашей жизни.

Покорно разбавляю двойной эспрессо молоком и несу кофе для любимого мужа, схватив зубами второй эклер.

- Зря от эклера отказался! – с выпечкой во рту заявляю я. – Аж во рту тает! Может, все же попробуешь?

- Нет! – отпивает муж заботливо приготовленный мною кофе. – И тебе не советую!

- Чего это? – у меня аж эклер поперек горла становится.

Кажется, мой муж превращается в абьюзера на старости лет…

И снова тяжелое тягучее молчание, прерываемое лишь шуршанием Мурзика.

- Как чего? – муж скептически осматривает мою фигуру.

Я в домашних бриджах, футболке, а поверх всего фартук. Может он придает моей фигуре объема?

- Посмотри, у тебя вон пузо появилось! – вдруг выдает муж.

- Где?! – осматриваю я себя. – Юра, да ты чего? Я как весила пятьдесят килограммов в молодости, так и после двух родов ничего не набрала, и сейчас вешу те же пятьдесят! Ты о чем говоришь?!

- Может, пятьдесят и весишь! – заявляет муж, - но фигура у тебя – скинни-фэт!

- Чего?!

- Скинни-фэт! – повторяет муж – Худая-жирная переводится!

- Ты хоть сам понял, чего ты сказал? – быстро дожевываю я, вмиг ставший пресным и невкусным эклер. – Человек бывает либо худой, либо жирный! Как он может быть одновременно и тем, и тем?!

- Очень легко может! – муж подходит ближе, и начинает тыкать в меня пальцем. – Вот ты, например, вроде пятьдесят весишь, а у тебя вон и живот торчит, и бока свисают, и жопа твоя, ты уж извини за прямоту, целлюлитом обросла! Конечно, в сорок лет ты