После развода. Хирург, не возвращайся! - Анна Раф Страница 17

– Ты ничего не понимаешь, Костя. У Машеньки сейчас возраст, в котором она должна проявляться! – убеждала меня Белова, а я, как полный кретин, вёл ушами и верил.

У нас с ней тоже всё резко перестало клеиться.

До развода с Анастасией, между мной и Беловой был лишь флирт. Мерзавка не подпускала меня к себе ни на миллиметр. Подсадила меня на эмоциональные качели о которых я догадался, увы, не сразу.

Близости между нами так и не было.

Спали мы в разных комнатах. Я – у себя в спальне, где спали мы с Настюшей. Белова – в гостевой.

Она закрывалась изнутри и присылала мне фотографии, от которых я с ума сходил.

Хренова манипуляторша.

После того, как мы стали жить вместе, Таня начала намекать на брак. Говорить, что между нами не будет близости до тех пор, пока я не сделаю ей предложение. Пока в её паспорте не будет моей фамилии. Пока она не станет Темниковой.

Вслух я сказал, что торопиться нам совершенно некуда. А мысленно в это время думал о том, что совершил ужасную ошибку, когда решил развестись с Настюшей.

Чёрт… Ради чего?!

В итоге Татьяна приняла решение вернуться в свою квартиру. Она собрала вещи и съехала от меня.

На работе стала меня избегать.

Разумеется, от этой игры в горячо-холодно я сходил с ума и буквально не находил себе места.

Поначалу я думал. Потом думал снова и снова, пока не понял, что это – сплошной развод и абсолютный бред.

На то, чтобы осознать свою ошибку, у меня ушло два месяца.

На протяжении первого – я буквально был счастлив и опьянён новизной ощущений, чувством бесконечной погони и предвкушения собственной победы.

“Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и она будет моей!” – думал я, но тщетно. Бесконечная игра в догонялки наскучила. Захотелось стабильности и уверенности, которых рядом с Беловой я получить не мог. К тому же, страдать начала моя дочь. Которая отчасти под моим влиянием отказалась от родной матери, которая во всём была лучшей.

Лучшей мамой – безмерно любящей, но строгой и справедливой.

Лучшей женой – моей тихой и спокойной гаванью. Да, в наших отношения давно не было того буйства эмоций, которое было раньше, но это ведь нормально.

Я, как идиот, повёлся за новизной, и в итоге всё потерял.

Но сейчас всё гораздо серьёзнее. Жизнь Насти под угрозой в прямом смысле этого слова.

Понимаю, что она не захочет меня видеть и будет абсолютно права, но…

Я не могу сидеть на месте. Я должен ей помочь.

Быстро раздаю всем своим врачам указания. Сегодня дежурят двое молодцов, пришедших в отделение несколько месяцев назад. Хорошие опытные хирурги. Плюс три ординатора, двое из которых могут оперировать самостоятельно. Так что…

Без меня они точно не пропадут.

А вот Настя… Если меня не будет рядом, точно пропадёт. Ведь она совсем одна.

Осознания одно за другим ударяют мне в голову, и я буквально сам себя ненавижу за то, что допустил такое.

ГЛАВА 18

ГЛАВА 18

Анастасия

Пару мгновений сижу молча, в абсолютном непонимании, что только что произошло.

Темников нашёл меня. Узнал, что Сашенька – его сын. Зачем-то сказал, что он один. Не знаю, что он под этим имел в виду… Может быть то, что они расстались с Беловой? Так меня это не волнует.

Меня не волнует абсолютно ничего, кроме состояния моего сына.

Скучала ли я по Косте? Безусловно, да. Сложно вычеркнуть из сердца человека, с которым провёл большую часть сознательной жизни, с которым прошёл буквально огонь, воду и медные трубы. Сложно заставить своё сердце разлюбить того, кому оно было отдано на целых шестнадцать лет.

Да, я всё ещё его люблю. Хоть это и унизительно, особенно после того, что Темников сделал с нашей семьёй.

Но… вряд ли это чувство можно назвать любовью в чистом виде. Он ведь так жестоко обошёлся со мной. Так цинично и равнодушно перечеркнул все наши прожитые годы и выбрал ту, кто всегда была рядом.

От воспоминаний о Татьяне голова идёт кругом, а в области солнечного сплетения начинает болезненно ныть и тянуть.

С семи лет мы дружили. С семи до тридцати четырёх.

Двадцать семь лет.

Я считала её сестрой. Делилась всем, что было на душе. Иной раз даже тем, чем не делилась с Темниковым.

И вот – расплата.

Она украла мою семью. Мужа, дочь…Всё.

Маша… моя Машенька. Моя маленькая девочка, которую я качала на руках ,кормила грудью, учила говорить, знакомила с этим миром во времена обучения в институте. Мне было адски тяжело, и иной раз мне даже казалось, что я не справлюсь.

Но у меня были Костя и Таня. Два человека, на которых я могла опереться. Два моих крыла, обрезанных в одночасье…

Заснувший Сашенька начинает тихонечко икать. Он всё ещё крепко сжимает мой указательный палец, просунутый в круглое отверстие кювеза.

– Мой малыш, – шепчу тихо, чтобы не разбудить. – У нас с тобой всё обязательно будет хорошо. Я тебе обещаю…

– Анастасия Николаевна, пора, – в палате появляется Николай, его голос передаёт всю неловкость, которую, наверняка, испытывает сейчас этот молодой паренёк.

– Можно ещё минутку, пожалуйста? – с болью в сердце и голосе гляжу на Колю. – Пожалуйста…

– Постовая медсестра сказала, что сейчас время кормления, – грустно смотрит на меня Коля. – Оставаться нельзя. П-простите…

На глаза наворачиваются слёзы. Я всё на свете бы отдала, чтобы не оставлять своего сына одного. Но таковы правила, перечить которым у меня нет никаких полномочий.

Сейчас я просто пациент с огромным швом на матке и с сильнейшей болью во всём организме. Обессиленный, слабый пациент, который пока что даже не может нормально ходить.

– Хорошо, – забираю у сына палец, тот просыпается и, недовольно глянув на меня, начинает хныкать.

От этого моё материнское сердце буквально на части разрывается.

– Мама обязательно вернётся, мальчик мой… – шепчу, пока Николай вывозит меня