Иллюзия счастья - Наталья Евгеньевна Шагаева Страница 15

мое сердце истекает кровью, даже не от того, что мой муж трахает у меня на глазах шлюху. Мне нестерпимо больно и горько от того, что он делает это в моем доме, на нашей постели, на этих чертовых белых простынях. В доме, где сейчас находится его дочь. Он унижает меня, вытерев об меня ноги, с хриплым рыком кончая в брюнетку, продолжая смотреть на меня. Мне кажется, что он испытывает оргазм не от этой дешевой шлюхи, которая орет его имя. Он получает садистский экстаз, смотря в мои потухающие, полные слез глаза. Словно мстит мне за что-то. Только вот я в тот момент еще не могла понять, за что. Мне словно надо было досмотреть все до конца, чтобы полностью принять произошедшее: как Эдуард кончил, а брюнетка забилась под ним в конвульсиях.

Я выбежала из комнаты, ничего не видя на своем пути. Спотыкаясь на лестнице, спустилась вниз в гостиную, понимая, что мне некуда бежать. Это мой дом. Дом моего отца. Дом, в котором мирно спит моя дочь. А мне хотелось все крушить на своем пути, разбивать и уничтожать. Хотелось раствориться, самой сгореть в этих стенах, на руинах моей иллюзии счастья, и осесть черным пеплом на обугленных стенах. И я все-таки сметаю со стола шампанское, бокалы, которые со звоном разбиваются. Падаю на эти осколки, которые впиваются мне в колени и ладони, чувствуя, как внутри догорает пожар, оставляя шрамы, огромные, кровоточащие рубцы.

В этот момент я еще не знала, что это только начало моей медленной смерти, и это была не боль, а просто предвестники настоящей агонии, в которой я еще захлебнусь. Мой муж, которого я до безумия слепо любила, находясь в своем мире, не замечая ничего вокруг, будет медленно и мучительно открывать мне глаза, показывая, какое бездушное чудовище пряталось за маской обожаемого мной человека. Холодное, расчетливое беспринципное чудовище, которого я не видела сквозь розовые очки.

ГЛАВА 4

Виктория

Ночь отступает предрассветными сумерками. Из чернеющей темноты выступают первые светлые очертания нового дня. Небо на востоке светлеет, и вокруг такая тишина. Утренняя прохлада врывается в открытое окно вместе с первыми лучами солнца. Каждый день этот яркий солнечный диск находит в себе силы вставать по утрам без отпусков и выходных. И вот уже солнечный диск выплывает полностью, ослепляя такими яркими лучами, что становится больно на него смотреть.

Меня раздражает этот свет, режущий глаза. Впервые не радуюсь солнечному утру и хорошей погоде за окном. Поднимаюсь с массивного папиного кресла, плотно задергиваю шторы, но окно не закрываю, в помещении холодно, но мне нечем дышать, мне нужен воздух, много чистого воздуха, иначе я задохнусь. Поднимаю очередной бокал с папиным коньяком, который никто не трогал со дня его смерти, выпиваю остатки обжигающего напитка, тут же наливая себе еще. Я даже не понимаю, пьяная или трезвая. Ноги и руки давно тяжелые и ватные, но так было и до того, как я начала пить.

Всю ночь я просидела в отцовском кабинете, пустующем последние полгода. Я заперлась в нем после того, как Света подняла меня на ноги из разбитых осколков, умоляя подняться в ее комнату, принять душ, смыть кровь с коленей и ладоней, которые разрезали осколки бутылок и бокалов. Но мне было плевать, я не чувствовала физической боли, да и душевной уже тоже, я ничего не чувствовала. Меня словно не стало. Перед глазами до сих пор стояла ужасная картина, как мой муж остервенело трахает брюнетку, истошно орущую его имя. И его взгляд, обращенный в это время на меня.

Эдуард покинул дом спустя час, после того как я его застала с любовницей. Я не знала и не хотела знать, чем он там еще занимался все это время. Я слышала из кабинета, как он выгонял машину из гаража, с визгом покидая наш дом. А я всю ночь медленно пила папин коньяк и смотрела в распахнутое окно. Разлюбила ли я его в этот момент? Нет! Не разлюбила! Всю ночь я искала ему оправдание, обвиняя во всем себя. Я не верила в кризисы в браках спустя три года. Но нашему браку почти семь лет и, по кем-то придуманному утверждению, кризис семи лет – самый переломный в семейной жизни. И если это был он, то почему так жестоко? Он мог мне изменять, трахая других женщин на стороне, он мог мне лгать о своих делах и поездках, развлекаясь в это время с очередной шлюхой. Но зачем было делать это в нашем доме, на нашей кровати, у меня на глазах? За что? И почему он испытывал от этого извращенное удовольствие, как будто наказывая меня этим? Что я ему сделала? Я ведь любила его, и как бы низко это не звучало, я все еще люблю его. Я отдала ему все: душу, тело, любовь, бизнес, деньги, слепо доверяя ему во всем. И получила в ответ растоптанную душу и унизительное презрение.

Возможно, я перестала привлекать его как женщина. Нет, не возможно, так и есть. Я сама виновата. Как говорила моя мама, женщина должна нести загадку и никогда не раскрываться перед мужчиной полностью, сколько бы они не прожили вместе. Это словно прочитанная книга – любимая, интересная, но со временем, когда мужчина читает ее в сотый раз, она жутко ему надоедает – все известно, прочитано и понятно, загадки и интриги больше не осталось, текст любим, но настолько осточертел, что становится приторным и невкусным. Возможно, мне стоило последовать совету своей мамы, а не смотреть на мир сквозь призму розовых очков, не слушать зов сердца, не раскрываться и растворяться, полностью доверяя мужу.

Все-таки, Алинка была права, утверждая, что мне нужно было держать себя в форме. Наверное, стоило было сделать подтяжку после родов, накачать губы как у этой брюнетки, нарастить ресницы и ногти, стать похожей на искусственную куклу. Как оказалось, именно такие женщины привлекают моего мужа, тощие искусственные куклы, громко орущие его имя под ним.

Я бы много ему простила – предательство, измены, то, что он имел кого-то на стороне и после этого ложился со мной в постель. Но только не то, что он делал это в нашей постели, наслаждаясь моей агонией. Хотя, кому я вру, я и это ему прощу, если он придет и попросит его простить, объясняя свое поведение. Да, я безвольная, слабая, жалкая дура. Идиотка, которая унизительно любит своего мужа даже после того, что сегодня произошло.

Слышу, как в кабинет заходит Света, садится в кресло напротив меня. Молчит, смотрит вместе