Развод. Без права на любовь - Инга Бережная Страница 13

— Папа!

К Саше подбежала девочка лет семи, обняла его. За ней по улице спешила пожилая женщина в платке, съехавшем с волос, крашенных в рыжий цвет.

Саша растерянно посмотрел на меня:

— Лена, я все объясню.

Но я не слышала, не могла отвести взгляд от девочки, вцепившейся в его пальто. От девочки с золотистыми волосами, молочно-белой кожей и яркими голубыми глазами. Девочки так похожей на меня.

Глава 15.1

Поднесла ладони ко рту и прикусила палец, чтобы не закричать. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, я тяжело опустилась на холодный асфальт и жадно вглядывалась в лицо малышки. В ней точно не было ни капли негритянской крови, но и сходство с Сашей нельзя не заметить, высокие скулы, разрез глаз. С Сашей или… его братом Женей, моим Женей. Так могла выглядеть наша с Женей дочка, если бы была жива, если бы…

Спросить я не могла, горло перехватил спазм. Я дышать не могла, не то что говорить. Так бы и задыхалась, сидя на асфальте, если бы меня не подхватили сильные руки.

Кто-то поднял меня с земли и обнял, чтобы я не упала снова. Я даже не поняла, кто это был.

— Александр Денисович, здравствуйте. Неугомонный ребенок, — пожилая женщина, наконец, подбежала к Саше, — Рита, сколько раз тебе повторять, что нельзя от меня вот так убегать. И шапку потеряла… — женщина расстроенно всплеснула руками.

Саша на нее даже не взглянул, он смотрел на меня и поглаживал девочку по светлым волосам.

— Папа, а почему тетя и дядя на меня так странно смотрят? — Спросила девочка, пристально разглядывая меня и мужчину, который меня держал. Я наконец-то сделала вдох, обернулась и чуть не упала снова, потому что поддерживал меня Егор.

В его глазах вспыхивали искорки понимания, будто он внезапно осознал что-то очень важное и страшное.

— Рита, сядь в машину, — спокойно сказал Саша, но это спокойствие было кажущимся.

— Ну, папа! — Девочка топнула ножкой и посмотрела на отца.

— Тамара Петровна, пожалуйста, помогите Рите сесть в машину, — Саша погладил дочь по волосам, подтолкнул девочку к запыхавшейся гувернантке и направился к нам. Хватка Егора на моих плечах стала жестче.

Муж процедил сквозь зубы:

— Лена, я знаю, что ты меня ненавидишь, но не верь ему, не верь ни единому его слову.

Глава 16

Саша подошел к нам, но я не смотрела на него, не могла оторвать взгляд от девочки, капризно надувшей губки и уворачивавшейся от хватки гувернантки, почувствовавшей, что в воздухе повисла невидимая угроза и спешившей спрятать Риту. Рита… Маргарита. От нового приступа боли, сжавшего сердце мне, захотелось кричать. Любимая книга Жени — «Мастер и Маргарита» Булгакова. Он намекал, что хочет назвать дочку, как героиню романа. Я была против, но мы так ничего и не решили, не успели.

Я боялась поверить в это, боялась разрешить себе надеяться, что эта девочка — моя дочь. Сходство еще ничего не значит, Саша мог развестись с африканкой и жениться снова на голубоглазой блондинке. И все же сердце подсказывало: это моя дочь, моя мертвая девочка, моя Маргарита. Как же я хотела броситься к ней, обнять, расцеловать в пухлые розовые от ноябрьского мороза щечки, зарыться пальцами в светлые локоны и не отпускать, больше никогда не отпускать. Но удерживали меня вовсе не руки Егора, а ужасная мысль, что я могла ошибиться и вспыхнувшая надежда — обман, я просто хочу верить в то, что эта девочка — моя доченька. И ищу общие черты, мозг обманывает меня, выдавая желаемое за действительность.

— Отпусти ее, — процедил Саша сквозь зубы.

Я заставила себя оторвать взгляд от Риты, которую гувернантка все же усадила в машину. Едва за ними захлопнулась дверца, как Саша махнул рукой, давая сигнал водителю: «Уезжай!» Автомобиль тронулся с места, а я едва не закричала на всю улицу: «Стой!» Слезы застилали глаза, мое сердце рвалось вслед за скрывшейся за углом машиной. Я не отрывала ладоней ото рта, сдерживала крик и стон, рвавшийся из груди. Не могла говорить, дышать, думать. Все мои мысли, чувства рвались вслед за девочкой с голубыми глазами.

— Чтобы ты продолжал дурить ей голову? — Раздался надо мной голос мужа. — Кто эта девочка? Ответишь?

Саша обратился ко мне:

— Лена, пожалуйста, посмотри на меня. Нам пора ехать, тебе небезопасно оставаться с ним.

— Она все еще моя жена, если ты забыл, Кольцов. И я заберу ее домой. Знаешь, я не понимал, какого черта творится. Даже решил, что родители Лены решили со мной поиграть, подложив под меня любимую дочь, менее красивую, более глупую. Не понимал, зачем им это, столько всего подготовить, подкупить слуг, охрану, сделать снимки моей жены в постели с другим. Не верил ни единому ее слову, потому что вокруг все твердили, что Лена меня предала, что она мне изменяла. Твердили так убедительно, что я поверил. Но теперь сомневаюсь. Кто эта девочка? Она ведь не твоя дочь?

Я слышала, что говорит Егор. Наверное, его слова должны были для меня что-нибудь значить, но единственно важным были только последние вопросы, я убрала ладони ото рта и прошептала:

— Рита? — Не могла договорить, не могла спросить, но все же посмотрела в глаза Саше и запинаясь, задыхаясь, захлебываясь слезами, спросила, — это наша с Женей девочка? Наша доченька?

Саша мог не отвечать, я все прочитала по его лицу. По тому, как он виновато опустил взгляд, по мрачной складке между бровей.

— Лена, поедем домой, я все тебе объясню, — повторил он и жестом подозвал автомобиль сопровождения, из которого вышли двое охранников и направились к нам.

Хватка Егора на моих плечах стала жестче, а голос глуше. Так муж говорил, когда был в ярости:

— Я понимаю, Кольцов, ты мести хочешь. Меня нагнуть, но она-то здесь при чем? Почему ее подставил?

Не сразу уловила смысл сказанных Егором слов, но когда скованный горем и отчаянием мозг заработал, то внезапно кусочки разбитой головоломки начали складываться. У Саши был мотив — убийство родителей, и средства подкупить всех тех людей, которые меня оговорили. Может быть, с моими родителями и сестрой он заключил какую-то сделку. Не знаю. Мысли лихорадочно метались в голове. Я пыталась найти объяснение всему и сразу, но возвращалась только к тому, что Саша несколько лет скрывал от меня мою девочку. Годы беспросветного отчаяния, когда я просыпалась ночами и рыдала, закусив подушку, чтобы не разбудить Егора, тоскуя