Девушка в белом кимоно - Ана Джонс Страница 72

— Пойдем, — Сора поднимает мой чемодан, поднимает фонарь повыше и направляется к мосту.

Сердце старается подгонять медлительные ноги. Один шаг, второй. Вдруг в моем животе что-то резко сжимается. Я останавливаюсь, обхватив его руками.

— Наоко? — свет фонаря прыгает в мою сторону, падая мне на лицо.

Я делаю глубокий вдох и выпрямляюсь.

— Иду.

Мы уже так близко. Я прибавляю шаг и оказываюсь на мосту, бросив лишь торопливый взгляд вниз. Под тонким льдом тяжело ворочается вода. Прощай, Ганко, мой старый друг, упрямый карп. На этот раз я точно не вернусь.

— Наоко! — она почти кричит шепотом. Она у калитки. Фонарь стоит у ее ног, мой чемодан валяется рядом на боку. Она вставляет ключ в замок, но когда я к ней подхожу, в смятении оборачивается ко мне.

— В чем дело, Сора?

Она качает головой, молча выдыхая огромные клубы пара.

— Не получается. Он не...

— Что? — мой взгляд падает на ключ в ее руках, затем на замок. — Дай я, — я беру у нее ключ и пытаюсь вставить его в скважину. Может быть, замок просто замерз. Но тут мое сердце обмирает. Ключ не желает проворачиваться внутри. Я пытаюсь снова и снова. Потом я подношу ключ к глазам и внимательно его рассматриваю. Затем замок. Не может быть. — Это не тот ключ.

Мы впиваемся друг в друга взглядами, не зная, как быть дальше.

— И что теперь? Я не вернусь обратно. Я не могу, — и тут я складываюсь пополам. Снова эта резкая боль в животе.

— Наоко, пожалуйста, ты должна сохранять спокойствие. Ты плохо себя чувствовала, — ее рука опускается мне на плечи.

Мне все еще не разогнуться, но я старательно делаю глубокие вдохи, стараясь продержаться, перетерпеть эти странные ощущения, пока они не закончатся.

— Я в порядке. Попробуй еще раз.

Сора еще раз пытается вставить ключ в замок, а затем просто ударяется в калитку плечом. Та лишь скрипит и качается. Оглянувшись, она находит камень и начинает быть им в калитку, но в результате лишь разбивает себе пальцы. Я наблюдаю за ней, замерев от страха. В животе опять что-то сжалось.

Что же с нами будет дальше? Что, если мы не сможем выбраться? Я наблюдаю за тем, как Сора снова и снова бьет камнем по замку, потом переходит к забору. Бамбук известен тем, что он гибок и крепок. И я хочу приобрести его качества.

Вот только я хочу отсюда выбраться.

Мой взгляд останавливается на трехдюймовой петле, перевитой шуро нава — веревкой из волокна черной пальмы, которая крепит бамбуковые плашки между собой.

— Сора, попробуй веревку. Бей по веревке!

Нам надо было взять с собой нож. И почему я об этом не подумала? Потому что она меня травила...

— Ой... — и снова я корчусь от боли, стараясь не стонать, чтобы не отвлекать ее. Пусть только у нее получится. Пожалуйста!

Сора находит у камня скол и пытается им перерубить веревку, но та лишь пушится от ее усилий.

— Не получается! — рычит она. Потом размахивается и бьет камнем. И еще, и еще.

— Подожди! — я вспоминаю о фонаре. И вслед за этой мыслью накатывает волна восторга. — Не хочет рваться, но против огня не устоит!

Ее несчастное лицо тут же оживает. Она бросает камень и достает спичечный коробок, в котором осталось около шести спичек. Осмотрев забор, она подходит к планкам, которые ближе всего стоят к калитке.

Сначала она трет ладони между собой, дыша на них, чтобы согреться, потом одним движением зажигает спичку. Мы прижимаемся друг к другу, подносим огонек к веревочной петле и ждем. Над веревкой поднимается тонкий завиток дыма, но потом пламя на спичке гаснет, и она роняет ее из пальцев. Мы пытаемся снова. А потом еще раз.

Ничего не получается.

— Подожди! — я снимаю с фонаря стекло, выдвигаю фитиль как можно дальше и наклоняю его к веревке. Язык пламени касается ее, и вскоре появляется дым. Он поднимается в воздух, а веревка тем временем скручивается и съеживается, обнажая бамбуковую планку.

— Получилось! — мы обмениваемся счастливыми взглядами и улыбаемся.

Я передаю ей лампу, и она наклоняет ее к следующему узлу, чтобы терпеливо дождаться, пока тот тоже задымится и съежится. Так она обжигает узлы один за другим.

Я наблюдаю за ней, придерживая живот и молясь, чтобы ребенок немного подождал. Всего лишь еще чуть-чуть. Несколько минут терпения могут подарить ей целую жизнь в покое.

Закончив выжигать узлы на одной планке, Сора выдергивает ее и переходит к следующей. Вот их уже пять, но нам нужен проход пошире. Она действует быстро, а я стараюсь не двигаться, чтобы успокоить ребенка.

Вот Сора берет мой чемодан, выбрасывает его за пределы забора и делает мне знак следовать за ним. Я поворачиваюсь и протискиваюсь в дыру в заборе боком, задевая его животом и спиной.

И вот он, первый глоток свободы.

Появляется Сора и начинает оглядываться.

— Куда пойдем?

Железнодорожная станция находится справа от меня, в своем воображении я проходила этим путем уже тысячу раз, вот только я знаю, что не могу вернуться домой. Поэтому я смотрю налево и начинаю двигаться вдоль бесконечного бамбукового забора, все еще держась за живот. Он напрягается, но я все равно иду, пряча искаженное гримасой лицо за шарфом. Еще чуть-чуть.

— Куда? — быстрые шаги меня догоняют. — Наоко, куда мы идем? Что, если ты сейчас родишь?

— Все в порядке. Ребенок успокоится, как только я смогу отдохнуть, а здесь каждый день ходят монахи и монахини, значит, их монастырь где-то рядом.

* * *

Бесконечный бамбуковый забор свернул за угол, но мы не последовали за ним. Мы пошли вперед, пока не нашли небольшой монастырь. Его тоже окружал забор из бамбука, но он был лишь в половину высотой от того, из-за которого мы только что выбрались. Их территория была ухожена, но без излишеств. Мы уперлись в еще одну калитку, но только на этот раз мы хотели в нее войти.

Я была без сил.

Мы с Сорой надели на себя всю одежду, что нашлась в моем чемодане, уселись на него сверху и прижались