Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы» Страница 70

— Итак, дорогой граф, в атаку! В атаку! — сказал король своим хрипловатым голосом, потирая руки. «Мое сердечко! Значит, ты нас не предала… Как же я тебя люблю!» — добавил про себя Людовик, вглядываясь в темноту, туда, где только что, словно далекая звездочка, угас маленький огонек.

— Look the’re sending signals!

— Spies in the bell tower![19]

Флорис начертил в воздухе крест в третий раз. Он быстро задул свечу, но крики «красных мундиров» внизу, у подножия колокольни, свидетельствовали о том, что было уже поздно. Адриан с досадой взмахнул рукой. Как он и опасался, враги их обнаружили. Молодые люди чуть смущенно посмотрели на Батистину. Девушка гордо выпрямилась — она поняла, чего от нее ждут. Решение было принято окончательно и бесповоротно.

— Я с вами, с вами! Поверьте мне! Неужели вам мало доказательств? — почти с мольбой обратилась она к Флорису.

Батистина вдруг почувствовала, что готова унижаться перед ним. Ей так хотелось заслужить его одобрение, вызвать у него восхищение!

Флорис отвернулся. Он был сконфужен и растерян. Он не мог разобраться в своих чувствах по отношению к Батистине, да сейчас и время было неподходящее, чтобы думать о таких пустяках. Жорж-Альбер пронзительно завизжал, показывая, что сам он доверяет Батистине абсолютно.

— Скорее, барин! Скорее! Спускайтесь! — закричал внизу Федор.

— Хорошо! Мы не будем тебя связывать! Но при малейшей попытке сбежать к англичанам я вышибу у тебя мозги! — пророкотал Флорис, глядя Батистине прямо в глаза.

Молодые люди почти скатились кубарем по лестнице. Жорж-Альбер бежал впереди. Он грохнулся на солому, но при этом, видимо, обо что-то ушибся и жалобно заверещал, потирая ушибленный зад. Как всякая обезьяна, Жорж-Альбер был очень любопытен и разгреб солому, чтобы разгадать тайну столь неприятных ощущений. Каково же было удивление Флориса и Адриана, когда они увидели, что из-под вороха соломы блеснули мушкеты и рога с порохом! Целый арсенал!

— Вот так удача! Я всегда говорил, что Жорж-Альбер самое разумное из всех животных! — воскликнул Адриан, следуя примеру Флориса и хватая один из мушкетов.

Жорж-Альбер гордо выпятил грудь, хотя слово «животное» ему очень не понравилось.

— О! Мы будем сражаться! Как интересно! Как весело! — захлопала в ладоши Батистина.

Флорис повернулся к ней спиной, он не мог еще смотреть ей прямо в лицо.

— Open the portal!

— You’re encircled![20]

Загремели выстрелы. Дверь затрещала под ударами сапог. Затем в нее стали бить тараном. Адриан и Флорис выстрелили в воздух, показывая англичанам, что у них есть оружие и они готовы им воспользоваться. Нападавшие, казалось, заколебались. Братья почувствовали нерешительность в действиях противника, хотя и не знали, чем это объяснить: то ли наличием оружия у осажденных, то ли тем, что англичане ждут приказа сверху относительно участи Батистины. А девушка, пребывавшая в состоянии сильнейшего возбуждения от столь интересного приключения, с восторгом заряжала мушкеты под присмотром Жоржа-Альбера. Порох в основном сыпался на землю, но усердие Батистины — было безгранично.

— Милорд, шпионы обнаружены в часовне, в лесу. Мы ждем вашего приказа, чтобы атаковать. Эти проклятые французы окружены, они не могут оттуда выйти, но у них полно оружия и боеприпасов!

— Что за вздор вы несете, Бамбертон?! — заревел Вильгельм-Август, который сейчас был в той же ситуации, что и Людовик XV, то есть находился в окружении офицеров своего генерального штаба и как раз склонился над картой.

— Видите ли, милорд, дело в том, что в часовне — склад оружия…

— Никем не охраняемый… Мои поздравления, Бамбертон!

— Милорд, часовню охраняли снаружи… Никто понять не может, каким образом эти проклятые французы проникли внутрь.

— А женщина? Она с ними?

— Так полагают, милорд. Солдаты заметили женскую фигурку на колокольне, там, где шпионы зажгли свечу.

— Кто-то что-то полагает… Кто-то что-то заметил… какие-то сигналы… А что они означают, Бамбертон?

— Понятия не имею, милорд!

— Разумеется! Вы понятия не имеете! — взревел в приступе бешенства герцог Камберленд. — Так узнайте! Сами! И поскорей!

— Не смею понять вас, милорд… — пробормотал Бамбертон, смущенно подкручивая усы.

— Все вы понимаете, полковник! И понимаете прекрасно! Отправляйтесь к этой часовне лично с целым полком, если понадобится. Возьмите на себя руководство всей операцией. Схватите шпионов живьем! Они должны заговорить непременно… И доставьте мне мадемуазель де Вильнев целой и невредимой!

— Чертовы французы! Чертова девица! Чертова война! — брюзжал полковник, и раньше недолюбливавший французов. Из-за этого «приключения» нелюбовь могла перерасти в настоящую ненависть и стать навязчивой идеей.

— Чертовы французы, вы отдать девушка! Вы сдаваться в плен! Или мы атаковать! — заорал Бамбертон, приближаясь к часовне.

— Боюсь, на сей раз дело принимает скверный оборот! — сказал Флорис.

— Огнедышащий дракон даст нам свое обжигающее пламя, Майский Цветок! — прошипел Ли Кан, расшвыривая кучи поленьев и выкатывая две небольшие пушечки, настоящее чудо военной техники. Федор так обрадовался, что едва не бросился целовать гладкие железные стволы.

— Замечательно! Да, старый приятель, мы подпалим щетину этим англичанам! — с громким смехом завопил казак.

— Внимание! Похоже, эти господа считают, что они находятся в море! — промолвил Адриан.

Действительно, англичане по приказу Бамбертона закинули несколько морских крючьев на колокольню, влезли наверх, а теперь собирались спрыгнуть прямо на головы осажденных и схватить их. Четверо друзей разом выстрелили из мушкетов и попали в цель. Батистина закричала: два «красных мундира» упали прямо к ее ногам. Третий, легко раненный, решил убраться поскорее тем же путем, что и пришел, а четвертый болтался под сводом часовни с перебитой ногой. Снаружи яростно ревел и проклинал все на свете Бамбертон.

— О Боже! Бедные, бедные! Они мертвы? — вскричала Батистина.

Жорж-Альбер утвердительно закивал головой.

— Ах, какие вы злые! Не надо было их убивать! — с негодующим криком устремилась Батистина к Флорису и Адриану.

Флорис едва успел схватить ее в охапку и броситься вместе с ней на солому. За дверью забили в барабаны, затрещали выстрелы, и на часовню обрушился град пуль. Во все стороны полетели цветные осколки витражей и кусочки гипсовых статуй. Батистина посмотрела на Флориса и на секунду прижалась щекой к его щеке. Юноша поднял Батистину и увлек ее в укрытие позади алтаря.