Виктория Холт - Лорд-обольститель Страница 67

Императрица бежала в Англию.

Наступил сентябрь. Кто бы мог подумать, что все так изменится за такое короткое время?

Эти несколько дней показались мне вечностью.

— Они заключат мир, — утверждала Николь. — Нам придется согласиться на их условия. А затем все войдет в прежнее русло.

Через два дня после падения Седана к нам пришел барон.

Я спускалась в salon, когда услышала доносящиеся снизу голоса.

Гости, подумала я. А когда отворила дверь, ахнула от неожиданности, потому что ко мне решительно направился барон и поцеловал руку. Я отняла руку и с упреком посмотрела на Николь. У меня создалось впечатление, что это она пригласила его сюда.

Но все обстояло совсем не так, и он тут же рассеял это подозрение.

— Я пришел предупредить вас, — произнес он. — Вы же знаете, что происходит в стране. Это… фиаско. Мы позволили недалекому человеку управлять Францией.

— Он сделал много хорошего, — вступилась за императора Николь. — Просто он не солдат.

— А если не солдат, то не должен был начинать войну. Он ввел страну в заблуждение, внушив ей, что она обладает вполне боеспособной армией. А на поверку эта хваленая армия оказалась сборищем плохо вооруженных свинопасов… Нечего было и мечтать о том, чтобы победить немцев. Впрочем, мы сейчас понапрасну тратим время.

— Барон предлагает нам покинуть Париж, — пояснила Николь.

— Покинуть Париж? Чтобы отправиться — куда?

— Барон предлагает нам в качестве убежища свой замок, пока не представится какая-нибудь другая возможность.

— Я не имею ни малейшего намерения отправляться в Сентевилль, — заявила я.

— Вы представляете, как обстоят дела? — поинтересовался он.

— Я слежу за новостями и хорошо знаю, что французская армия потерпела поражение под Седаном, а император захвачен в плен.

— И вы полагаете, что нет причин для беспокойства?

— Ничто не заставит меня отправиться в ваш замок. Я там уже побывала.

— Кейт, ситуация зловещая.

— Я знаю. Но, тем не менее, останусь здесь. Теперь это мой дом, а если жизнь станет совершенно невыносимой, думаю, что смогу уехать в Англию.

— Путешествовать в военное время очень нелегко.

Я пристально взглянула на него, и в памяти всплыли воспоминания о том, как он смотрел на меня в той башенке, как в его глазах светились торжество и твердая решимость утвердить свою волю.

— Я остаюсь здесь.

— Вы ведете себя попросту глупо. И конечно же, не представляете себе, что бывает, когда оккупационная армия захватывает какую-либо территорию.

— А как же вы? Вы ведь находитесь на той же самой территории.

— Враг не захватит мой замок.

— Почему же?

— Я этого не допущу.

— Вы… вы собираетесь выступить против прусской армии?

— Мы понапрасну тратим время! — нетерпеливо воскликнул он. — Вам следует приготовиться к немедленному отъезду!

Я взглянула на Николь и проговорила:

— Поезжай, если хочешь. Я остаюсь здесь.

— Кейт… это опасно.

— Приходится выбирать из двух зол. Я выбираю меньшее.

Барон изучающе смотрел на меня. На его лице появилось хорошо знакомое мне насмешливое выражение.

— Поезжай, Николь, — повторила я. — Ты ему веришь. Я — нет.

Он беспомощно пожал плечами.

— Ты же знаешь, что я не оставлю тебя и Кендала, — ответила Николь.

Барон еще раз пожал плечами.

— В таком случае я ничем не могу вам помочь. Прощайте, милые дамы. Пусть удачи у вас будет больше, чем здравого смысла, отсутствие которого вы сейчас так убедительно демонстрируете.

С этими словами он ушел.

Николь сидела, глядя в пространство перед собой.

— Тебе было бы лучше уехать с ним, — сказала я.

Она покачала головой.

— Нет… я останусь здесь. Это мой дом. Ты и малыш — моя семья.

— Но ты считаешь, что я не права.

Она пожала плечами почти так же, как несколько минут назад это сделал барон, и проговорила со вздохом:

— Будет видно.

Эти сентябрьские дни были на удивление изменчивыми. По утрам над городом зависала зловещая дымка, а когда солнце поднималось высоко, весь Париж был пронизан радостными золотыми нитями. Но при этом на улицах чувствовалось растущее напряжение и город напоминал перегретый паровой котел.

В итоге Париж восстал против императора, который, по мнению горожан, предал их. Прошло совсем немного времени с тех пор, как они восторженно приветствовали Наполеона III и его прекрасную императрицу. Теперь их презирали. Раньше так же обстояло дело и с королями. Бонапарты уподобились королям, а Париж еще восемьдесят лет назад азартно и решительно отверг монархию. Все возвращается…

Благодаря этим дням я смогла получить представление о типичной обстановке в Париже накануне революции.

Когда Франция в очередной раз провозгласила себя республикой, улицы Парижа охватило буйное волнение. Больше никаких королей. Никаких императоров. Страна будет народной.

Впрочем, это никак не остановило наступления немецкой армии. Сентябрь уже близился к концу, когда неприятель нанес решающий удар. Капитулировал Страсбург, один из последних оплотов французов, и немцы двинулись на Париж.

Потом грянула ужасающая новость: король Пруссии занял Версальский дворец.

Напряжение нарастало. Из магазинов стремительно исчезало продовольствие. Николь сказала, что мы должны запастись продуктами. Если у нас будет достаточно муки, то, по крайней мере, сможем печь хлеб. Поэтому мы скупали все, что могли.

Затем настал день, которого я никогда не забуду. Николь отправилась на поиски продуктов, и пока она отсутствовала, начался артиллерийский обстрел.

Я услышала взрыв и предположила, что на окраине города идет бой. Испугавшись за Кендала, я впервые подумала о том, что следовало послушать барона. Мы должны были покинуть Париж.

Больше взрывов не было.

Кендал находился в мастерской с Жанной. Он делал уроки. У меня уже несколько недель не было заказчиков, так что мастерская превратилась в классную комнату.

Меня волновало долгое отсутствие Николь, и я уже собралась выйти на улицу, чтобы встретить ее, когда услышала голос консьержа.

Я сбежала вниз. В вестибюле стоял подросток.

— Мадам Коллисон, — обратился он ко мне, — вы не могли бы поскорее прийти в Hфpital St. Jacques? Вас там спрашивает одна дама.

— Дама?

— Мадам де Сент-Жиль… Ее ранило. Проклятые немцы…

От ужаса у меня подкосились ноги. Тот взрыв! Они обстреливали Париж, и Николь…

Я бросилась было бежать в больницу, но вспомнила о Кендале.