Кэтрин Довиль - Глазами любви Страница 59

В поле ее зрения появилась знакомая фигура в белом плаще с большим красным крестом на спи­не. Она махнула рукой, но рыцарь ее не видел.

Идэйн подумала, что теперь он ходит гораздо лучше. Она не знала, где спит Асгард, но, по-ви­димому, за ним ухаживали, потому что, судя по всему, он выздоравливал. Когда он обернулся, Идэйн подумала, что он бледен, хотя и опирался на палку, чтобы не повредить зарубцевавшуюся в боку рану.

Ей хотелось повидать его. Она столько време­ни провела, ухаживая за ним в цыганской повозке, что стала относиться к нему, как к другу. Несмот­ря на то что Магнус не раз напоминал ей, что тот привез ее не к королю Уильяму, а в замок тампли­еров в Эдинбурге, где ей не приходилось ждать ничего хорошего.

Она скучала и по Асгарду, и по Миле, и по остальным цыганам. Их всех ей не доставало. Но, конечно, больше всего она тосковала по Магнусу.

Опечаленная, Идэйн слезла с подоконника, пододвинула к огню стул, села и вытянула ноги к теплу, ожидая, когда король Генрих осчастливит ее своим визитом.

Уголком глаза Асгард видел, как в окне затрепетала белая рука, но виду не подал. Он привык опускать глаза, проходя мимо башни для узников, хотя всегда исподтишка тщательно разгля­дывал в окне Идэйн.

Господи! Мог ли он не смотреть на нее при каждом удобном случае?! Мог ли он не смотреть на эту нечеловечески прекрасную женщину, кото­рая являлась ему в снах, причиняя страдания?!

Он видел уголком глаза это прекрасное лицо, как и руку, которой она ему помахала, прежде чем отошла от окна. Это забранное решеткой окно притягивало его взоры. На это окно смотрели ко­нюшие, повара, рыцари, прогуливавшие лошадей или выезжавшие на них патрулировать замок – все они не могли удержаться от того, чтобы не по­смотреть на чарующе прекрасную девушку, кото­рая, по слухам, ожидала прибытия короля. Теперь ей недолго осталось ждать. Авангард армии коро­ля Генриха двигался по дороге из Рексхэма.

Король не спешил на войну на границе с Шотландией. Он уже всласть навоевался в про­шлом году. Снова во Франции его сыновья Генри и Джеффри подняли мятеж, к которому присоеди­нились некоторые магнаты в самой Англии. А в Шотландии Уильям Лев объявил о своем союзе с принцами и двинулся к южным границам своей страны, претендуя на приграничные земли. И оказалось, что король Англии должен воевать на три фронта.

В довершение всех бед был убит его друг Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский, и это всколыхнуло весь христианский мир и навлекло на Генриха осуждение церкви. Папа Римский требо­вал публичного покаяния короля и других унизи­тельных проявлений раскаяния, например, чтобы Генрих босиком прошел по улицам города, одетый в мешковину, с головой, посыпанной пеплом, по­тому что на него возлагалась ответственность за смерть архиепископа. Вдобавок мутила воду коро­лева, знаменитая Элинор Аквитанская, уже много лет томившаяся в заточении в замке в центре Анг­лии, ненавидевшая мужа.

Как только королю удалось подавить мятеж своих сыновей во Франции, ему пришлось срочно возвращаться с армией в Англию, чтобы разру­шить твердыни своих баронов. Ему удалось их ус­мирить, и вот теперь он двигался на север, чтобы посчитаться с Уильямом Львом, королем Шот­ландии.

В планах Генриха Плантагенета девушке не отводилась особая роль, говорил себе Асгард. Но он провел достаточно много времени при дворе английского короля, чтобы познакомиться с его пытливым умом и узнать, что Генрих не сможет устоять перед искушением использовать ее, если удастся.

Господь свидетель, думал Асгард, тамплиеры не хотели злоупотреблять ею, они только желали использовать тайную силу, которой девушка обладала, чтобы обогатить свои знания Господних тайн. Ходили слухи, что даже теперь Великий магистр в Париже интересуется сектой последователей Креста Розы, розенкрейцеров[9], в надежде вос­пользоваться плодами их божественного просветления.

Очень скверным оказалось то, что подобный ей ясновидящий старец был обнаружен на одном из дальних западных островов близ Шотландии. Его похитили люди короля и увезли с собой. Но после нескольких месяцев допросов он умер, так ничего и не открыв.

Асгард не мог допустить, чтобы нечто подоб­ное случилось с Идэйн. Она принадлежала ему. Она принадлежала ему с того самого момента, как он заплатил за нее выкуп этим варварам в их во­нючей каменной башне-форте и привез ее командору тамплиеров в Эдинбург. И с того момента великие силы были приведены в действие. Они все это почувствовали в ту ночь в подземелье зала собраний.

Асгард весь дрожал, хотя зимнее солнце при­гревало довольно сильно. Он думал, что с помо­щью этой девушки орден Бедных Рыцарей Храма Соломонова сможет творить чудеса. Те, кто гово­рил, что они собираются раскрыть смысл вселенной, не преувеличивал. Они хотели раскрыть смысл Божьих тайн. Или смысл самой жизни.

Асгард слегка вздрогнул. С другой стороны, он знал, что нравы ее распутны, что это женщина, легко поддающаяся велениям плоти. Он знал, что она спала с рыжево­лосым рыцарем-наемником. Возможно, развле­калась с Тайросом и другим цыганом. И теперь, оскверненная плотским грехом, она уже никому не нужна.

Но ее нельзя было просто отпустить. И пре­выше всего, нельзя позволить, чтобы этот распут­ный король Генрих Английский сумел воспользо­ваться ею и ее даром.

И он, сказал себе Асгард, должен этому по­мешать.

18

– Скорее, скорее, – торо­пила леди Друсилла.

Она тянула Идэйн вниз по лестнице, а за ни­ми следовал эскорт – маленький, но крепко ско­лоченный оруженосец с почти белыми волосами и два высоких рыцаря с факелами.

У подножия лестницы жена коменданта оста­новилась, чтобы поправить головной убор Идэйн и одернуть ей юбки.

– Не опускай подбородок, – отчитывала она девушку, в то время как руки ее укладывали ткань юбок в огромные складки, похожие на цве­ты. – Помоги нам, Господи, но тебе, девочка, будет трудно отучиться от своих монастырских замашек! Не опускай глаза! Вот так! Подними и подбородок, расправь плечи, не бойся показаться высокой. Я хочу, чтобы твои волосы были видны, несмотря на вуаль.

Она бросалась на небесно-голубой шелк вуа­ли, как на врага, расправляя его на плечах Идэйн. Один из сопровождавших их рыцарей рассмеялся. Жена коменданта обернулась и одарила его ледяным взглядом.

– Вы можете смеяться, сэр Жэрвез, но, если бы не ваши французские моды и то, что придвор­ные дамы им рабски следуют, я бы просто выбро­сила эту вуаль. Эти головные уборы – вуали и платки, подвязанные вокруг шеи и под подбородком, – просто способ показать жалкие крохи того, что простые люди должны хранить и обере­гать всю свою жизнь.