Анна Годберзен - Блеск Страница 50

— Изабелла… — сказал он, подходя к диванчику, на котором мачеха свернулась под слоями черного крепа, уткнувшись лицом в подушки. Генри встал рядом с ней на колени, положил руку ей на плечо и подумал, уже не в первый раз за эту неделю, что за такое короткое время старшая миссис Шунмейкер стала как будто меньше.

— О Генри. — Он видел только половину её лица, поскольку Изабелла прикрыла рот рукой и обратила на него испуганный взгляд. Её перчатки покрывали темные пятна слез, а глаза припухли и покраснели от печали и жалости к себе. — Что со мной станет?

Светлые волосы, которые Изабелла всегда изысканно завивала, теперь скрывались под черным вдовьим чепцом. Глядя на неё в траурном наряде там, где она, бывало, собирала умных людей и слушала забавные истории, Генри понял, что мачеха ослабела, возможно, навсегда, и боялась потери статуса навечно. Вспомнив, как постоянно выводил отца из себя, как раздражал его до самой смерти, Генри почувствовал себя виноватым. Он не внес никакого вклада в богатство Шунмейкеров, но, к лучшему или к худшему, сейчас завладел им.

— Настали плохие времена, — медленно начал он. Генри не был мастером утешения, но чувствовал, что должен что-то сказать. — Но вот увидите, вы снова будете принимать гостей по понедельникам и носить красивые платья всех цветов радуги. Вы — миссис Уильям Шунмейкер, и должны продолжать жить, как и я.

Глаза Изабеллы бегали туда-сюда. Она шмыгнула носом и попыталась вытереть слезы со щеки тыльной стороной ладони.

— Я могу остаться здесь?

— Конечно.

— А ты будешь управлять домом?

— Думаю, отцу бы этого хотелось. — Изабелла согласно закивала. — А уж мне-то как, — тихо добавил он.

Изабелла поморщилась, стянула перчатки, нервно дергая за каждый палец, и отбросила их в сторону. Затем коснулась маленькой ладонью щеки Генри.

— Знаешь, Генри, он был прав в отношении тебя, — сказала она, когда опасность снова разрыдаться миновала. — А сейчас будь хорошим мальчиком и отведи меня в спальню.

Проводив мачеху в её комнаты и вызвав к ней горничную, Генри пошел в переделанную из кабинета комнату, где хранились его вещи. Она находилась рядом с его бывшей спальней, которую теперь занимала Пенелопа, отделав её по своему вкусу в бело-золотых тонах, как детскую для детей Марии-Антуанетты. Из-под её двери уже несколько дней не лился свет. Слуги осторожно доложили молодому хозяину, что со вторника его жена приходит поздно, спит до обеда, затем одевается и снова уходит. На их лицах были написаны обеспокоенность и преданность, но для Генри поведение Пенелопы стало ещё одним знаком, что его жизнь обретала какой-то пока невидимый, но совершенный смысл. Он зажег лампу и поискал карточки с напечатанной монограммой. Затем написал короткую записку Диане с просьбой о встрече и отправился искать гонца, чтобы доставить послание.

Глава 33

Семья Эверетт-Бушар будет рада увидеть Вас на свадьбе их сына мистера Лиланда Бушара с мисс Каролиной Брод в церкви Благодати Божьей в час дня двадцать второго июля одна тысяча девятисотого года.

Колокола уже прозвонили час дня, но все почтенные, изысканные и очень богатые люди, занимающие ряды церкви Благодати Божьей, не сдвинулись с места, ожидая союза человека своего круга и недавно разбогатевшей наследницы. В небольшом зале на задах церкви, оформленном Исааком Филлипсом Баком как будуар заезжей принцессы с мягкими креслами и множеством цветов, царило волнение. Каролине казалось, что её тело в любую секунду может распасться и разлететься по ветру. Она ни в коем случае не боялась выходить замуж за Лиланда — этого события она как раз ждала с нетерпением, особенно после нескольких дней невыносимой для жениха и невесты разлуки, на которых настояла его старомодная семья. Каролина боялась лишь того, что где-то ошибется теперь, в самый великолепный день в своей жизни, когда уже слишком поздно что-то менять.

— Мисс Брод, вы готовы?

За её спиной, в полный рост отражаясь в зеркале с золотой рамой — настолько тяжелом, что его несли сюда и устанавливали трое мужчин, — маячил Бак. Каролина быстро взглянула на него посветлевшими зелеными глазами и снова уставилась на свое отражение. Старинное кружево плотно облегало её тело от подбородка до запястий. Талию подчеркивал расшитый жемчугом пояс из белого атласа, а под ним раскинулась пышная затейливая юбка со шлейфом, достойным облачения для коронации. Из-за юбки и шлейфа девушка уже несколько часов не сидела, и ноги немного устали. Темные волосы Каролины разделили на прямой пробор и собрали в низкий узел. Белые цветы и крошечные бриллианты усыпали тиару, поддерживающую на месте тонкую фату.

— Ваш жених ждет, — мягко продолжил Бак.

— Но хорошо ли я выгляжу?

Каролина знала, что это так. Ей казалось, что за последние дни её избавили от последних шероховатостей, чтобы по-настоящему милые и необычные черты её лица засияли. Темные веснушки, усеивающие бледную кожу, больше не казались недостатком, а скорее выглядели признаком соответствия высшему сословию. Бак, который не понаслышке знал о тревоге за свое положение в обществе, подошел к Каролине и положил руку ей на плечо.

— Вы прелестнейшая из всех невест, что я видел за свою жизнь, — сказал он. — А вам известно, что я помогал готовиться к свадьбе очень и очень многим.

Впервые за этот день Каролина улыбнулась при мысли о том, что Бак положительно оценивал её в сравнении с Пенелопой Шунмейкер. Но она была стольким обязана этой даме, без сомнения, ожидающей свадьбы среди остальных гостей, и знала, что неприлично давить дальше, пытаясь ещё больше насладиться комплиментом. Особенно в такой важный день. Она закусила верхнюю губу и почти шепотом сказала:

— Думаю, я готова.

«Все сошлось как пасьянс», — напомнила себе она. Мадам Бристед как раз вовремя закончила шить свадебное платье и персиковые наряды подружек невесты: Кэти, Беатрис, Элинор Уитмор и Джорджины Вриволд. Газеты пространно писали о великолепной блестящей паре. Даже Бог, казалось, внес свой вклад, подарив молодым один из прохладных летних дней, когда солнце золотым диском украшало бескрайне голубое небо. Каролине удалось привести сюда сестру, пусть ради этого и потребовалось пригласить миссис Карр; Клэр помогала горничной одевать невесту, и теперь стояла в тени, с тихим благоговением наблюдая за последними минутами перед церемонией. Вскоре вся помпезность и церемониал закончатся, и Каролина официально станет миссис Лиланд Бушар.

Они с мужем сойдут со ступеней церкви, улыбаясь их собственной прекрасной погоде. Новобрачная внезапно поняла, что ей больше не будет дела до того, осудят её или нет все богатые нью-йоркцы, которых ей так хотелось впечатлить, потому что уже через несколько дней она и Лиланд сядут на пароход, отходящий в Европу, где молодожены проведут медовый месяц.