Ольга Тартынская - Воспитанница любви Страница 47

Она давно уже спала, когда в дверь кто-то постучал. Стук был осторожный, но слух бедной девушки чутко улавливал все звуки, даже во сне она была настороже. Вера вскочила и, вся трясясь, подошла к двери. Уже светало.

– Кто там?

– Это я, Сашка, – ответили глухо.

Вера не узнала голоса и с замиранием сердца переспросила:

– Ты, Саша?

– Да я, я, – нетерпеливо ответили за дверью.

Девушка с опаской отодвинула щеколду и увидела перед собой названого братца. Что за вид был у него! Казалось, его терзала свора собак. Волосы торчали в разные стороны, картуз он держал в руке. В предрассветном мраке лицо его казалось бледным, а губы – кроваво-красными.

– Что с тобой, Саша? – участливо спросила Вера, помогая ему снять шинель.

Сашка не смотрел ей в глаза и кривил губы.

– Где ты был? С кем? – продолжала расспрашивать Вера, силясь заглянуть ему в лицо. – Что это? – вдруг вскрикнула она, обнаружив на шее Сашки, в разорванном вороте рубахи, подозрительные синяки, похожие на кровоподтеки.

Сашка раздраженно отмахнулся от нее, стянул сапоги и свалился на кровать, где только что почивала Вера. От него остро пахло вином, сигарами и еще чем-то чужим, женским. Вера все поняла. Она села возле Сашки и, едва сдерживая слезы, произнесла:

– Бедный, бедный мой братец…

И тут вдруг с ним произошло что-то странное. Сашка зарылся лицом в подушку, плечи его затряслись. Вера испугалась и попыталась обнять юношу, посмотреть ему в лицо. Он плакал и уворачивался, отталкивал сестрицу от себя, но она не оставила попыток утешить братца и облегчить его страдания. Наконец он не выдержал и, бросившись Вере на грудь, прорыдал:

– Что она сделала со мной, Вера? Что она сделала со мной! Мне плохо, Вера, я сейчас умру! Что она со мной сделала?

Вера метнулась к умывальному тазу и вовремя подставила его Сашке. Юношу выкручивало так, что, казалось, он вот-вот лишится внутренностей. В короткие промежутки между судорогами Сашка пытался что-то говорить, но получалось невнятное.

– Вера, я… Она сама… Я не хотел… Это так гадко… – И новая судорога захлестывала его горло, мешая продолжать.

Вера нежно обнимала и успокаивала братца:

– Тише, Саша, тише. Все пройдет… Я тебя никому более не отдам. Пусть только посмеют! – грозила она кулачком куда-то в пустоту.

Юноша постепенно затих. Вера мысленно, но со страстью читала молитву и преисполнялась решимости сделать все, чтобы братец не страдал. Они уснули, крепко обнявшись, но и во сне Сашка всхлипывал, как ребенок.

Глава 5

Испытания

Луша уехала с хором сразу после Прощеного воскресенья. Вера сходила к ней повидаться и попрощаться, однако гордая цыганка не оценила ее душевного порыва.

– Что ж прощаться-то? Уехали, и кончено. Не люблю я долгих расставаний. Прощай, Вера, да молись, чтобы наши дороги впредь не сходились, – говорила она надменно.

А для Веры Луша была частью прошлого, связанного с Вольским, с маленьким заснеженным домиком в московском переулке… Беглянки молча смотрели друг на друга и наконец не выдержали, расцеловались на прощание.

– На что жить будешь? – спросила цыганка уже без надменности.

– Не знаю, Луша, ничего не знаю. Бог даст, не пропадем.

– Сережки богатые у тебя в сохранности? Их можно хорошо продать.

– Верно, так и сделаю, – ответила девушка с грустью.

Они еще раз обнялись и расстались. Во всем свете у Веры теперь не было ни одной родной души, кроме Сашки.

Вернувшись в гостиницу, у двери номера она столкнулась с хозяином, неприятным бородачом в богатой поддевке.

– Неделя кончилась, мамзель, извольте заплатить опять-с. Мы вперед берем обычно-с.

Хозяин впился в нее маленькими хитрыми глазками. Вера почувствовала, что безбожно краснеет, и залепетала:

– Да-да, разумеется, я все оплачу.

– Оно сподручней-то было сейчас. Я и тревожить вас вперед не буду.

Бедная девушка изо всех сил напускала на себя уверенности и важности.

– У меня нет теперь денег, но завтра или на худой конец послезавтра беспременно будут.

Хозяин потоптался, глядя недобро, и нехотя поклонился:

– Так послезавтра я наведаюсь. Кушанья-то в долг мы не отпускаем: сами знаете, сколько мошенников наехало. На прошлой неделе останавливался господинчик из Петербурга, все пропил да проиграл в картишки. Неделю не съезжал и не платил. Я уж было полицмейстеру хотел жаловаться, а он возьми да сбежи ночью. Сказывали, карточный шулер, да, видно, подвернулся пройдоха похлеще, ободрал его как липку. Так-то-с.

Вера не слушала, она в нетерпении теребила муфту и готова была провалиться сквозь землю.

– Вы все получите послезавтра, беспременно, – подтвердила она и отперла дверь своего номера, чтобы поскорее спрятаться от колючих глаз хозяина.

Сашки не было на месте. После вышеупомянутого драматического эпизода он присмирел и почти не выходил из номера. А нынче с утра Вера обратила внимание, что он беспокоен, на все вопросы отвечает грубостью и мечется по комнате как загнанный зверь. И вот стоило девушке отлучиться, его и след простыл. Однако не успела она снять капот и шляпку, как братец явился. Он был бледен, встрепан, в глаза не смотрел.

– Где ты был, Саша? – тотчас пристала к нему с расспросами Вера.

Сашка молча раздевался. Вера пытливо всмотрелась в его лицо, стараясь поймать ускользающий взгляд.

– Где же ты был? – повторила она вопрос.

– Я хочу есть! – заносчиво изрек братец.

Вера молча подала ему тарелку с давешним пирогом, заботливо прикрытым салфеткой. Пока Сашка нарочито сосредоточенно жевал, девушка неотступно пытала его взглядом. Братец не выдержал:

– Да, я был там, в театре. Я смотрел представление, мне понравилось. Что ж мне теперь, всю жизнь взаперти сидеть?

– Саша, посмотри на меня, – тихо попросила Вера.

Лицо юнца залилось краской.

– Не ты ли здесь рыдал тому несколько дней? – удивлялась Вера.

Сашка молчал, невольно косясь на умывальный таз.

– Ты был у Натали? – задала наконец Вера роковой вопрос.

Еще гуще краснея, он опустил глаза и тихо ответил:

– Да. Я сказал тебе неправду, Вера. Никакого представления не было. Им запретили играть Великим постом.

У Веры дрогнуло сердце. Она обещала себе, что спасет Сашку от разврата и адской бездны. Легко вымолвить, да не легко исполнить. Верно, не по силам взвалила на себя груз. Нити чужой судьбы были не в ее руках.

– Я буду молиться за тебя, – только и произнесла потрясенная Вера.

Сашка отставил в сторону тарелку с пирогом и ткнулся лицом Вере в плечо. Девушка сжалась. Ей не шутя казалось, что от братца исходит запах греха и что об него можно даже запачкаться. Однако глаза Сашки и теперь были чисты и невинны, как у младенца. Он по-детски терся лбом о ее плечо и бормотал: