Мэриан Эдвардс - Год и один день Страница 42

— Да, государь, — ответила она. Но в глубине души она не верила, что время сможет исцелить душевные раны Алека. Ненависть слишком сильно отравила его сердце и ум.

— Король пригласил нас ко двору, — сказал Алек, пододвигая ей тарелку с едой. — Тебе нужно набираться сил, Бриттани.

Когда Бриттани услышала слова «ко двору», аппетит у нее сразу пропал, но, чтобы не расстраивать Алека, она взяла вилку и стала через силу есть.

— Месяц, Алек, и не более того, — сказал Эдгар. — Мне не терпится представить Бриттани ко двору.

У Бриттани пересохло во рту, и она потянулась за молоком. Двор! Ей придется выставлять себя напоказ, изображать из себя даму, а ничего более трудного Бриттани и вообразить не могла. Она понимала, что надо как-то отказаться от приглашения, и беспомощно прошептала мужу:

— Двор — это не для меня.

— Не бойся, маленький воин. — Алек благодушно улыбнулся. — Если тебе кто-нибудь не понравится, ты всегда можешь вынуть меч из ножен и поучить его хорошим манерам.

Эдгар разразился хохотом.

— Да, при моем дворе немало людей, которым это пошло бы на пользу. — Он помолчал немного, словно что-то обдумывая, а потом добавил: — По зрелом размышлении я прихожу к выводу, что леди Бриттани могла бы сослужить мне добрую службу, избавив мой дом от множества неприятных людей.

— Перестаньте зубоскалить! Вы оба! — не выдержав, вскричала Бриттани. — Поищите-ка другой повод для упражнения в остроумии.

Эдгар подмигнул Алеку и сделал вид, что смущен.

— Прости нас, леди, — сокрушенно проговорил он. — Мы так много времени проводим на войне, что совсем забыли, как следует себя вести в дамском обществе.

Бриттани заставила себя сохранить серьезность. Она чувствовала, что король что-то замышляет.

— Не сокрушайтесь, государь. И у вас, и у Алека есть куда более ценные качества, нежели хорошая память, — светским тоном проговорила она. — Я даже сказала бы, что судьба с лихвой возместила вам недостаток памяти, дав взамен нечто другое.

Алек в недоумении приподнял брови.

— Что ты имеешь в виду, Бриттани?

— Ну как же, Алек. И тебе, и королю Эдгару судьба подарила жен, которые никогда и ничего не забывают.

— Верно, леди Бриттани, — усмехнулся Эдгар. — Мне довольно часто хочется, чтобы мою жену подвела память, но этого никогда не случается.

— Так ведь этому следует радоваться, не так ли, государь? — невинным тоном произнесла Бриттани. — Тебе очень повезло, что рядом есть человек, который хочет и может обратиться мыслью к прошлому.

Эдгар тяжело вздохнул.

— Да-а, более справедливых слов я давно не слышал. Прости меня, старого человека, за ужасную ошибку. И как я только мог подумать, что такая благородная леди, как ты, станет размахивать мечом у меня при дворе… Каждый может видеть, что ты нежна, как цветок, и робка, как лань. Разве эти руки способны держать оружие? — Он умолк и указал на раненую руку Бриттани. — Где это ты поранилась, леди Бриттани? На кухне? А может, уколола пальчик иголкой, когда вышивала гладью?

Бриттани не заметила ловушки.

— Нет, государь, не на кухне, — простодушно ответила она. Взглянув на Алека, она увидела, что он едва сдерживает смех.

— Так как же это случилось, миледи? — спросил Эдгар.

Бриттани поняла, что она стоит на пороге бесславного поражения, но сдаваться ей не хотелось. После минутного размышления она нашла подходящий ответ:

— Я получила эту царапину, когда выпроваживала из дома незваных гостей. — Она торжествующе вздернула подбородок.

— Понятно. Мне тоже часто приходится сталкиваться с подобными трудностями. То англичане, то французы… Видишь ли, леди, Шотландия такая прекрасная земля, что чужаки то и дело нарушают границы. — Король взял кубок, пригубил вино. — Тебе пришлось применить силу?

— Я предпочитаю считать, что действовала путем убеждения, — ответила Бриттани, не в силах сдержать улыбку.

Эдгар с размаху поставил кубок на стол.

— Алек, твоя жена умница, — восхищенно проговорил он. — Ты многому мог бы у нее поучиться. Мы тут сражаемся да деремся, а, оказывается, достаточно убеждения.

— Довольно, государь, — засмеялась Бриттани. — Я не могу больше тягаться с тобой в остроумии.

— Наконец-то ты признала себя побежденной, — удовлетворенно заметил Алек и поцеловал руку Бриттани.

— Я готова подчиниться королю, но не лэрду, — покачала головой Бриттани. Она нежно провела пальцем по губам Алека, погладила его по щеке.

Эдгар взглянул на удивленное лицо Алека и усмехнулся:

— С благодарностью принимаю твою покорность и оставляю поле битвы своему военачальнику.

— Муж мой, вызов брошен, — с улыбкой сказала Бриттани.

— Да, — согласился Алек, — но подумай, какую цену тебе придется заплатить в случае проигрыша.

Бриттани посмотрела в глаза мужу. В них не было смеха, они выражали немой вопрос. Вдруг все окружающее исчезло, они с Алеком остались наедине друг с другом. Она медленно проговорила:

— Мы уже давно назначили цену, и оба поклялись ее платить. На меньшее я не согласна.

Алек внезапно привлек ее к себе и приник губами к ее губам. В этом поцелуе не было нежности, он был жадным, полным страстного обещания.

Когда они разомкнули объятия и Бриттани стала способна воспринимать окружающее, она поняла, что все громко хлопают в ладоши и одобрительно кричат. Она густо покраснела, а Эдгар поднял кубок и объявил:

— Я хотел бы, чтобы все битвы завершались таким же образом. Алек, ты у меня в долгу за этот брак. — Он перевел взгляд на Бриттани. — Так ты пожалуешь к моему двору, леди Бриттани?

Бриттани собиралась было ответить, но король протестующе поднял руку.

— Вопрос не в том, достаточно ли ты хороша для моего двора, а в том, достаточно ли он хорош для тебя, — объявил он.

Бриттани попыталась освободиться из объятий мужа, но он крепко держал ее. Она чувствовала на щеке его дыхание.

— Ты доказала свою храбрость, сражаясь против целой армии. Неужели поездка ко двору наполняет твою душу страхом?

— Я не гожусь для придворной жизни, — смущенно пробормотала Бриттани и снова попробовала вырваться из рук Алека.

— Ты поедешь ко двору, — спокойно и твердо проговорил Алек. — И не потому, что тебе приказывают, а потому, что не сделать этого было бы трусостью.

Бриттани взглянула на Алека, изумленная тем, что он так хорошо ее знает.

— Хорошо, я поеду, — сказала она и, помолчав, добавила: — Если в результате этого визита имя Кэмп-беллов будет навеки опозорено, сам будешь виноват.

Вид ошеломленного лица Алека, конечно, мог служить некоторым утешением, но все же оно казалось Бриттани явно недостаточным по сравнению с перспективой придворной жизни. Бриттани отодвинулась от мужа, сделала реверанс королю.