Влюбленная Джейн - Рейчел Гивни Страница 4

Дети воссоединились с родителями, и вся компания вернулась в дом. Джейн и ее матушка согласились через два дня посетить Насосную залу. Уизерсы откланялись самым любезным образом, и Остены проводили их до двуколки, благодаря чему маменька Джейн имела удовольствие помахать рукой леди Джонстоун, наблюдавшей сцену прощания из-за занавески.

Глава 3

Следующим утром Джейн получила письмо от сестры. «Дорогая Джейн, – писала она. – Как давно мы с тобою не виделись! Не сомневаюсь, что я многое пропустила и Бат тоскует по мне так же, как я по нему».

Это была излюбленная шутка Кассандры. Жизнь сестер в Бате была скучнее воскресных проповедей брата Джеймса. Все их время заполняла, будто пар, пустая болтовня: приходилось встречаться с недалекими людьми, которые, пробыв на водах неделю, уезжали домой. Однако сегодня у Джейн была настоящая новость, и ей очень хотелось поделиться ею с сестрой. Двенадцать дней назад та уехала к брату Эдварду, чтобы помочь его жене, ожидавшей восьмого ребенка. Кассандра не хотела оставлять Джейн, боясь, как бы та не исчезла в тумане во время одной из своих прогулок (такое казалось вполне возможным), но Джейн убедила Кассандру ехать: ее внутренние борения были ничто в сравнении с благополучным появлением на свет очередного маленького Остена. А новость можно сообщить и в письме: то-то сестра обрадуется!

Джейн пристроилась к маленькому столику у окна гостиной, где накануне стоял мистер Уизерс, и принялась набрасывать ответ. «Моя дорогая Кассандра! – нацарапала она отцовским пером на пергаментной бумаге. – Тебе лучше сесть, милая сестрица: у меня новости из Бата». Джейн обмакнула перо в чернильницу, чтобы написать о мистере Уизерсе, о его сюртуке и о леди Джонстоун, но нужные слова не шли на ум. Капля чернил упала на лист.

Джейн почувствовала себя глупой. В свете нового дня вчерашние надежды показались ей смехотворными. Мистер Уизерс всего лишь улыбнулся ей и предложил выпить минеральной воды, а она, будучи в отчаянном положении, мысленно раздула эти крупицы внимания до размеров настоящей любви. Наверняка он только из милосердия пригласил ее в Насосную залу. Проклиная свою склонность грезить наяву, Джейн отложила перо.

– Что ты там пишешь? – спросила маменька, войдя в гостиную. – Не роман, надеюсь?

Она вырвала начатое письмо из рук Джейн и прочла написанное.

– Нет, мама.

С недоверием покосившись на листок, миссис Остен произнесла:

– Повторяю тебе, что намерена жечь все романы, какие только найду. Сейчас я серьезна как никогда, ведь у тебя появился твой мистер Уизерс.

– Мистер Уизерс не мой, мама.

Миссис Остен положила листок на стол.

– Написать сестре можно и после. А сейчас идем, нам пора в город.

Когда они с маменькой, пройдя по мосту Палтни, направлялись к центру Бата, Джейн заметила нечто удивительное. Обыкновенно люди, которые встречались ей на пути, не обращали на нее никакого внимания или же качали головами. Теперь одна дама широко улыбнулась и сказала: «Доброе утро, Джейн!» За этим странным приветствием последовали другие, столь же радушные. Мать и дочь шли по мощенной булыжником улице, и едва ли не все женщины, стоявшие у дверей лавок или выходившие из церкви, махали им и улыбались. Миссис Остен, счастливая, взяла Джейн под руку.

– С чего вдруг все стали такими любезными, мама? Эти улыбки меня пугают…

– Ах, полно тебе, – отвечала маменька. – Они рады за нас.

Джейн остановилась и повернулась к матери:

– Мама, скольким людям вы рассказали про мистера Уизерса?

– Почти никому! – воскликнула миссис Остен и взмахнула рукой так, будто отгоняла муху. – Да и что здесь такого? К чему скрывать хорошие новости?

– Меня всего лишь пригласили выпить минеральной воды.

– Какие глупости ты иногда говоришь! – сказала маменька и потащила дочь дальше: по Столл-стрит, затем налево.

Добрая половина населения Бата продолжала, точно стрелами, осыпать Джейн приветственными улыбками.

Миссис Остен остановилась в конце улицы Вестгейт перед вывеской «Maison Du Bois»[2]. Это была модная лавка. Сперва Джейн подумала, что у маменьки просто развязался шнурок на ботинке, но та повернулась с явным намерением войти.

– Мама, вы не сошли с ума?

В этой лавке продавались самые дорогие наряды в Бате, если не во всей Англии. Местные жительницы редко сюда захаживали. Здесь ждали богатых лондонцев и знать из окрестных поместий, приезжавшую в Бат за покупками. А однажды маленькая принцесса Шарлотта привела в смятение хранителя королевской казны, заказав в этой лавке весь гардероб: платьица, перчатки, шляпки и туфли (все это специально для нее доставили из Парижа).

Миссис Остен вошла вместе с дочерью. Как ни странно, дверь никто не охранял. Джейн ожидала увидеть у входа вооруженных часовых, отгоняющих непрошеных посетительниц вроде нее самой и ее маменьки – нетитулованных, в запачканных сажей ботинках. Однако они обе беспрепятственно проникли в этот модный храм, с порога поражавший своим великолепием: на потолке цвели лепные розы, на полированном карнизе каждого шкафчика блестела латунь. Гигантская дубовая лестница вела куда-то наверх – вероятно, прямо на небеса. За стеклами красовались кремовые шарфики из шелка и дамаста, шляпки цвета лимона, невесомые туфельки цвета персика и шали, словно вытканные из чистого золота. Всюду были развешены платья. Джейн показалось, будто она вошла в кондитерскую, а не в модную лавку.

– Какое ужасное место! – сказала она. – Идемте скорее отсюда.

– Вот так, наверное, и выглядит рай! – прошептала миссис Остен.

Продавец хмуро поглядел на них из-за прилавка.

– Вы заблудились?

Оглядев посетительниц с головы до ног, он едва ли попытался скрыть неудовольствие. Джейн кивнула и направилась к выходу.

– Идемте, мама.

Но мать как ни в чем не бывало обратилась к продавцу:

– Здесь продаются платья, не так ли, сэр?

– Как видите, мадам. Дорогие.

– Прекрасно, – сказала миссис Остен, кивнув. – Нам такое и нужно.

– Мама, нет! – воскликнула Джейн.

– Не перечь матери, не то получишь пощечину.

– Известно ли вам, мадам, – вмешался продавец, презрительно глядя на миссис Остен, – что однажды в этом магазине была изготовлена шляпка для самой Марии-Антуанетты?

– Надеюсь, до того, как она лишилась головы?

При этих словах миссис Остен склонила голову набок и приподняла бровь. У Джейн потеплело на сердце: ее маменька умела быть остроумной, когда считала это полезным. Продавец негодующе разинул рот, но быстро нашелся:

– Мы изготавливаем и доставляем из-за границы изысканнейшие туалеты для самых высокопоставленных клиентов.

– Рада это слышать. Покажите, что у вас есть для моей дочери.

Миссис Остен скрестила руки на груди. Положение казалось безвыходным: покупательница не желала уходить, а продавец не желал ее обслуживать. Наконец здравый смысл подсказал ему, что у нее стойкости больше. Ухмыльнувшись, он вышел из-за прилавка и склонился перед Джейн, чтобы снять мерки.

Процедура была проделана с большой важностью. Измеряя при помощи ленты руки и талию клиентки, продавец качал головой, щелкал языком и что-то бормотал себе под нос, словно всякая цифра