Патриция Мэтьюз - Мечты сбываются Страница 38

– Я уже сказал, что нам нужно поговорить, – кашлянув, начал он, чувствуя, что неловкое молчание слишком затянулось.

– О чем, Котти? – Чарити аккуратно отряхнула крошки с губ. – Ты такой серьезный!

– Видишь ли, это действительно серьезное дело! – ответил он довольно резко. – Оно касается вашего будущего.

– Не понимаю, – недоуменно призналась Чарити.

– После смерти вашей матери все изменилось.

– Изменилось? – встревожилась Чарити. – Но мы же останемся жить здесь, разве нет?

Котти перевел взгляд на Хоуп, но она молчала.

– Надеюсь, так и будет, но это зависит от ряда обстоятельств. Вы сами хотите остаться жить здесь?

– Конечно, Котти! – воскликнула Чарити. – Где же еще нам жить?

– Хоуп? – Котти не отводил от девушки глаз.

– Это тебе решать, – ответила она со всей холодностью, на какую была способна, – ведь «Корона» принадлежит тебе.

– Но я хочу узнать твое мнение. Вы – моя семья, и решение должно устраивать вас обеих. Понимаешь, Чарити, – снова обратился он к младшей сестре, – мы должны считаться с тем, что подумают люди о двух молодых девушках, живущих у неженатого мужчины, который не доводится им родственником.

– Кого заботит, что думают другие? – впервые высказалась Хоуп, ужаснувшись собственным словам.

– Меня-то не заботит, – горько усмехнулся Котти, откинувшись на спинку стула, – но вам следовало бы побеспокоиться о своей репутации.

– Почему то, что мы останемся здесь, должно повредить нашей репутации? – удивленно спросила Чарити.

– Помолчи, глупышка! – сердито оборвала ее Хоуп, и Чарити, надувшись, замолчала.

– Не обращай внимания, – мягко успокоил ее Котти, – ты все поймешь, когда станешь старше. – Он снова взглянул на Хоуп. – Я много и серьезно думал над этим и нашел только один выход.

– Какой? – с подозрением спросила Хоуп.

– Я пойду в магистрат и оформлю опеку над тобой и Чарити до вашего совершеннолетия. – Он посмотрел прямо на нее, явно гордясь своей сообразительностью.

У Хоуп упало сердце. Котти – их опекун! Это звучит так, словно она еще ребенок. Ей хотелось высказать вслух свое возмущение, но она заставила себя промолчать.

– Таким образом, – продолжал Котти, – вы сможете жить здесь, не вызывая никаких пересудов, и никто не станет думать о нас ничего плохого…

Часть третья

Июль 1807 года

Мне снится, что по узкому мосту

Меж темнотой и светом я иду.

Под деревом погибшие давно

Поют о прошлом – прошлое темно, —

О будущем – глаза мне слепит свет.

Глава 13

Был субботний вечер, в баре «Короны» бурлила жизнь, и в расположенной на втором этаже столовой было полным-полно народа. Хоуп выполняла в таверне обязанности кассира, за прилавком бара работали два бармена, а три девушки-официантки обслуживали посетителей за столиками. В отсутствие Котти на Хоуп также ложилась обязанность следить за порядком в таверне. А в последнее время Котти часто отлучался из «Короны», так как стал владельцем еще одной таверны в Скалах. «Постоялый двор Блэксток» – так в честь Фейс он назвал свое новое приобретение.

К двадцати одному году Хоуп уже полностью сформировалась и превратилась в настоящую красавицу с округлыми, соблазнительными формами. Немало молодых людей Сиднея искали знакомства с нею.

– Хоуп, я тебя не понимаю, – не раз говорил ей Котти, слыша о многочисленных предложениях руки и сердца. – Самые завидные женихи Сиднея сватаются к тебе, а ты отвергаешь их. Большинство девушек твоего возраста уже давно повыходили замуж.

– Всему свое время, – отвечала она, – я еще не нашла человека, который пришелся бы мне по сердцу.

– Ты чересчур разборчива, моя дорогая. Лучше не тяни слишком долго, не то так и останешься старой девой.

На самом же деле причина, по которой она не могла никого выбрать, была проста – Хоуп все еще была влюблена в Котти. Несмотря на полную безнадежность своего чувства, она не могла полюбить никого другого. У нее в душе все еще теплился огонек надежды, что Котти в конце концов заметит ее любовь и ответит ей взаимностью. Много раз она порывалась открыться ему, но всегда в последний момент ей не хватало храбрости. Жить с ним под одной крышей, видеть его каждый день, быть так близко от него – все это заставляло Хоуп жестоко страдать, однако она понимала, что не видеть его, несомненно, было бы еще мучительнее. В один прекрасный день у него откроются глаза и он поймет, что все его женщины просто пустоголовые потаскушки, немногим лучше проституток, которых в Скалах как сельдей в бочке.

Оторвавшись от своих мыслей, Хоуп взглянула на лестницу и увидела, что в зал спускается ее нарядно одетая младшая сестра. В свои восемнадцать лет Чарити уже вполне расцвела. Не такая изящная, как Хоуп, но более непосредственная и кокетливая, она по-своему была тоже очень хороша и привлекала, пожалуй, даже больше поклонников, чем ее старшая сестра. Чарити любила поиграть с мужчинами, обратить на себя их внимание, влюбить в себя, а потом оставить ни с чем. Хоуп считала, что сестра поступает легкомысленно и жестоко, и пыталась втолковать ей это, но Чарити, по-видимому, нисколько не задумывалась над тем, что причиняет кому-то боль. У этой девушки отсутствовало чувство сострадания к людям, она осталась такой же капризной и своенравной, какой была в детстве. Хоуп изо всех сил старалась заменить сестре мать и стать ей добрым советчиком, но Котти словно нарочно при каждом удобном случае подрывал ее авторитет. Когда дело касалось Чарити, Котти, обычно уравновешенный и разумный, казалось, терял здравый смысл. Ему доставляло огромное наслаждение потворствовать ее капризам, и Чарити, зная эту его слабость, с успехом ею пользовалась.

Одно время Хоуп боялась, что Котти влюблен в Чарити, но потом поняла, что у них совершенно другие отношения. Котти смотрел на Чарити как на свою младшую сестренку или даже дочь, которой нужно потакать и которую нужно нянчить и баловать, да и Чарити явно не питала к Котти никаких романтических чувств.

Несколько раз Хоуп предлагала сестре работать в «Короне», хотя бы по вечерам, когда там не хватало рабочих рук, но Чарити это не прельщало, а Котти даже слышать об этом не хотел.

– Таверна не место для такой молоденькой и нежной девушки, как Чарити, – возражал он. – Фейс никогда этого не одобрила бы. Быть может, когда Чарити станет старше, она сможет присматривать за кухней и следить за порядком, если ты будешь занята другими делами.

Тем не менее у него не нашлось никаких возражений против того, чтобы в таверне работала Хоуп. Напротив, он с энтузиазмом принял ее предложение и сказал, что очень рад: ему все равно нужен кто-то, на кого он мог бы положиться в свое отсутствие. Сперва Хоуп работала официанткой, а потом окончательно занялась кассой, и по прошествии двух лет на ее попечении фактически оказались и таверна, и кухня. Котти не скупился на похвалы, и Хоуп, естественно, гордилась возложенной на нее ответственностью, но она чувствовала бы себя намного счастливее, если бы он подарил ей свою любовь… Подошедшая сестра вторглась в ее размышления.