Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви Страница 35

— Возможно, потому, что я оказался на его пути, — предположил Александр, припадая к кубку принесенного ею вина. — Мне кажется, что ему нравятся смельчаки.

— Вы проявили не храбрость, — сказала Манди с легким осуждением в голосе, — а чистое безрассудство.

Александр вновь впился в хлеб с омлетом.

— Мне надо было узнать, что с Харви. Прочее казалось неважным.

Манди выщипнула нитку, торчащую из края скатерти, нахмурилась и сказала:

— Леди Элайн как-то странно отреагировала, когда узнала, что лорд Ричард разрешил вам оставаться здесь, а не убираться прочь с остальной частью бывшего гарнизона.

Александр, отпив еще немного, спросил:

— И как же?

— Когда она приходила взглянуть на вас — а вы спали, — то сказала, что Амон де Ругон по секрету сообщил ей нечто насчет Львиного Сердца, прямо затрагивающее ваше благополучие… И порекомендовала вам немедленно, как только наберетесь сил, уехать из Лаву.

Александр смахнул крошки с ладоней, поднял кубок и допил вино. Какое-то время он хмурился, повторяя сказанное, а затем беззаботно рассмеялся.

— Если бы он вознамерился причинить мне вред, то уж никак не позволил бы нежиться и отъедаться в уютных покоях леди Элайн. Или она неправильно истолковала слова де Ругона, или вы — ее слова.

Манди покусала губку, как бы порываясь сказать больше, но не решилась выдать чужой секрет и сказала только:

— Боюсь, что все не так просто. Перед уходом леди Элайн сказала, что лорд Ричард особо отметил, что ваша мать — из Византии, а он особо искушен насчет греческих путей, и что вы догадаетесь, что это означает.

Александр поперхнулся и едва не пролил вино. Манди глянула на него расширенными глазами и спросила с беспокойством:

— Что это значит? Вы понимаете, о чем она?

Он болезненно сморщился и допил до дна. Ирония судьбы: она прожила всю жизнь среди отчаянных грешников турнирной круговерти и сохранила наивную неосведомленность, а он под святыми сводами монастыря достаточно узнал о разврате.

— Не смотрите на меня так, скажите же, в чем дело! — почти выкрикнула Манди.

Не сказав ни слова, он встал и подошел к столику, где стоял сарацинский ларец с зеркалом на внутренней стороне крышки: леди Элайн имела обыкновение им пользоваться, укладывая волосы и пришпиливая плат. Подняв крышку, Александр начал пристально всматриваться в отражение, задаваясь вопросом, что же в нем так соблазняет некоторых мужчин. Черты лица не особенно обольстительны, во всяком случае отнюдь не женоподобны; вот разве что большие миндалевидные глаза и длинные ресницы… Если чуть зачернить их, как это часто делала мать, и закрыть низ лица покрывалом, получится нечто подобное восточной гурии. Но мужчины, которых влекло к нему, не искали женственных форм. Они искали не замену жене или матери, а иной плотский идеал. «Как спелый персик, ягодицы мальчика, что плещется в руке…» — так писал греческий поэт тысячу лет назад; Александр переводил этот текст в библиотеке Кранвелла…

Он осторожно опустил крышку, отодвинул ларец и отошел от столика. Кажется, ничего такого не было в поведении Ричарда на пиру, но, оглядываясь назад, Александр припомнил некоторые детали и нюансы. Легкий прищур синих глаз, рассматривающих его с головы до пят; несколько взглядов искоса за столом… Холодок прокатился по спине, возвещая опасность. Неслучайно ведь Ричард захотел увидеть, каков из себя Харви, и был совсем не рассержен, обнаружив физическое сходство…

А Манди повторила нетерпеливо:

— Так вы скажете, или мне сойти в зал и выспросить у Харви или у отца?

Александр обернулся к ней и спросил:

— Король Ричард намерен возвратиться в Лаву?

Манди свела брови.

— Что-то говорилось об оставленных здесь припасах… — Она решительно кивнула. — Да, наверное, так.

— Тогда мне и в самом деле не следует дожидаться здесь его возвращения. — Он посмотрел на ее озадаченное и расстроенное личико и, запустив пятерню в свои черные кудри, сказал: — В Константинополе есть специальные дома, куда за плату ходят некоторые мужчины для встреч с другими мужчинами. Именно это леди Элайн имела в виду, говоря о «греческих путях». Любовь между двумя мужчинами.

Манди непонимающе посмотрела на него.

— Вы подразумеваете… ну, как у Харви с моим отцом?

Краска бросилась в лицо Александру, и он сказал с раздражением:

— Да ничего подобного. У них просто дружба. А я говорю о… о чувственной связи.

— Но как же это может быть?

Более подробно Александр не стал бы ей объяснять ни за что на свете. Только и сказал.

— Просто поверьте мне, что так бывает. С этим связана одна из причин моего бегства из Кранвелла. Монах возжаждал сделать меня своим любовником, а у меня нет к этому ни малейшего желания.

Глаза Манди округлились; она лихорадочно пыталась осознать, переварить то, что казалось просто нелепым.

— И король Ричард?.. Но у него же есть жена!

— Это лишь политическая целесообразность. Он воин, всегда в мужском окружении, а она все время живет в женском монастыре Бофор-ан-Вале. В его жизни нет места женщинам, исключая, возможно, только его мать, но никто и никогда не сравнится с Элеонорой Аквитанской. — И он направился к двери, бросив: — Мне надо переговорить с Харви и вашим отцом.

— Я пойду с вами.

Александр, глубоко вздохнув, хотел возразить, но взглянул на ее упрямо стиснутый ротик и со словами: «Как вам угодно» — открыл дверь.

Большой зал казался пустым, особенно памятуя, что две ночи назад он был битком набит солдатами. Сейчас здесь околачивались едва ли дюжина оруженосцев и солдат резерва, парочка писцов и священник, который за столом что-то старательно подсчитывал на восковой табличке. Никаких признаков присутствия ни Харви, ни Арнауда.

Александр и Манди вышли во внутренний двор. По-весеннему пригревало солнце, в лучах танцевали пылинки. Старая собака спала в уголке, беспечно бродили куры, время от времени склевывая крошки. Каменщик снимал размеры поврежденных во время осады участков стены, щурясь и прикрывая глаза от солнца, а дворцовый плотник удобно устроился у прогретой стены и примеривался взяться за починку разбитой скамьи. Вот у него-то Александр и спросил, где Арнауд и Харви.

— Так на охоте же, — степенно сообщил плотник. — Так примерно с час назад ускакали. Хозяйка пожелали свежатинки к столу. Обещали еще засветло возвратиться. — И он посвистал сквозь щербатые зубы, рассматривая подходящую доску.

Александр тихо чертыхнулся. С Харви надо переговорить сейчас же, а не под вечер.

— А куда они поехали, не знаете?