Юлия Леонова - Звезда Любви Страница 35

Уже одевшись и не находя своей шляпки, девушка вспомнила, что капор ее остался в карете Горчакова. Господи, да что же это, в самом деле?! — расстроилась она. Ее вчерашний триумф на сцене обернулся истинным кошмаром в жизни. Разве может она сейчас позволить себе еще какие-либо траты, если ее жалованья едва хватает на еду и кое-какие мелочи? Но при мысли о том, чтобы обратиться к Горчакову с просьбой вернуть ее шляпку, Юля похолодела. Ну уж нет, с нее довольно общения с князем! Надвинув как можно ниже на лицо капюшон плаща, она вышла из дома, остановила извозчика и велела ехать на Екатерининскую набережную. Она едва кивнула приветствовавшему ее швейцару и, стараясь никому не показываться на глаза, едва ли не бегом направилась к кабинету Александра Михайловича. Постучав и не дожидаясь приглашения, девушка вошла.

— Жюли?! — вскинул он на нее удивленный взгляд. — Почему Вы здесь, не на репетиции?

Подойдя ближе, Юля откинула с лица капюшон.

— Бог мой! Девочка моя, кто Вас так? — взволнованно спросил Гедеонов, поднимаясь из-за стола и подходя к ней ближе.

— Именно поэтому я пришла к Вам, — выдохнула девушка. — Ваше превосходительство, я не могу играть нынче вечером.

Александр Михайлович сосредоточенно рассматривал ее лицо.

— Да, пожалуй, грим здесь будет бессилен, — удрученно заметил он. — Вас заменит mademoiselle Ла Фонтейн. Она единственная, кто хорошо знает Вашу роль.

Юля горестно вздохнула. Меньше всего ей хотелось уступать свое место Элен, но Гедеонов был прав: не отменять же спектакль нынче вечером только из-за нее?

— А кто же будет Марфу играть? — осмелилась спросить она.

— Пусть это Вас не беспокоит, Жюли. Но Вы так и не ответили на мой вопрос: кто посмел поднять руку на Вас?

Юля опустила глаза. Стыдно было признаваться в том, что ее ударили, как и о причинах, побудивших князя к такому поступку.

— Горчаков, — догадался Михаил Александрович. — Жюли, Вы ведете себя неразумно. Чего Вы добиваетесь? Пусть Вам не по нраву пришелся Шеховской, но Вы, как я видел, благосклонно отнеслись к ухаживаниям Горчакова. Вы затем отвергли его, ведь я прав?

Девушка удрученно кивнула головой.

— Вы слишком юны и наивны, — вздохнул Гедеонов. — Может, мне и не следовало подталкивать Вас в объятья ни одного из них.

— В том, что случилось, Вашей вины нет, — тихо ответила Юля. — Все дело в пари.

— Пари? Какое еще пари?! — вскинулся Александр Михайлович.

Жюли вкратце пересказала ему историю, которую ей поведала графиня Радзинская. На какое-то время Гедеонов замолчал, нервно расхаживая по кабинету. Не то, чтобы эта история его поразила, но подобного, признаться, не ожидал даже он. Потом, видимо, приняв какое-то решение, он повернулся к ней.

— Юлия Львовна, голубушка, даже не знаю, что Вам сказать на это. Безусловно, я не в восторге слышать подобное. Насколько я понимаю, ни один из них не намерен уступать, но и мне эти шекспировские страсти вне сцены совершенно ни к чему. Поэтому мой Вам совет: выберите одного из них и прекратите сие безобразие.

— Но я не хочу! — вздернула подбородок Юля. — Я не хочу, — повторила она уже чуть тише.

— Понимаю, что Вы обижены на его сиятельство князя Горчакова, и сейчас у Вас есть редкая возможность дать ему это понять, — едва заметно улыбнулся Александр Михайлович. — К тому же, позволив Шеховскому оказывать Вам покровительство, Вы только выиграете. Павел Николаевич может быть весьма щедрым…

Девушка упрямо покачала головой. Гедеонов вздохнул.

— Поступайте, как сами сочтете нужным. Конечно, сейчас Вы нуждаетесь в отдыхе и в том, чтобы привести себя в порядок. У Вас неделя на это, сударыня, — недовольно заметил он.

— Благодарю Вас, Ваше превосходительство, — робко улыбнулась Юленька.

— Не стоит. Это вычтут из Вашего жалованья, — махнул он рукой.

Вернувшись домой, Павел написал записку Полин, в которой сообщал о своем намерении пригласить семейство Кошелевых на премьеру в театр и, отправив лакея, велел тому непременно дождаться ответа. Собираясь в театр, он преследовал две цели: провести вечер с Полин и постараться после спектакля увидеться с Анной. На этот сезон Шеховские не ангажировали ложу в Александринке, и Поль планировал воспользоваться ложей Горчакова. Михаил Алексеевич заверил, что будет рад видеть и его, и Кошелевых на вечернем представлении. Шеховскому, пропустившему вчерашний дебют mademoiselle Быстрицкой, не терпелось увидеть, как Анна будет играть свою роль, но, к его величайшему огорчению, роль Любушки играла Элен. Мишель был не в настроении и просидел весь вечер, нахмурившись, в глубине ложи, и, казалось, совсем не был удивлен подменой актрисы в этой постановке. Полин и Докки восторженно внимали игре актеров, Серж откровенно скучал, а Павел Николаевич не мог дождаться окончания пьесы, чтобы справиться о том, что случилось с Анной и почему ее роль отдали Элен. Стараясь ничем не выдать своей озабоченности, Шеховской развлекал беседой Полину и Докки, а по окончанию спектакля проводил Кошелевых до экипажа и, пообещав назавтра нанести им визит, поспешил вернуться. Михаил ожидал его в фойе.

— Я так понимаю, ты спешишь увидеться с mademoiselle Быстрицкой? — остановил он его.

— По условиям пари это не возбраняется, — попытался отшутиться Поль, однако слова Михаила и в особенности тот тон, которым они были сказаны, вызвали какую-то безотчетную тревогу.

— Я должен признаться тебе, — вздохнул Горчаков.

Павел ощутил, как неприятный холодок пробежал по спине при этих словах приятеля.

— В чем? — выдохнул он.

— Я вчера отвозил Анну домой… — ответил Михаил.

— И? — напряженно гладя в его глаза, спросил Шеховской, побуждая его продолжить начатую фразу.

— Боюсь, ты не найдешь ее за кулисами…

Павел молча сверлил его глазами, ожидая продолжения.

— Я вчера перебрал… — опустил голову Горчаков.

— Ну же, говори! — Шеховской стиснул пальцы в кулаки, ощущая нарастающую в душе панику. Воображение рисовало ему картины одну страшнее другой.

— Не знаю, что нашло на меня, я попытался поцеловать ее, но Анна сопротивлялась…

— Господи, Боже, Мишель… — прошептал Поль срывающимся голосом, — только не говори, что ты… — он не мог заставить себя произнести эти слова вслух.

— Я ударил ее, — закончил Горчаков, не в силах поднять голову и посмотреть в глаза Шеховского.

Павел побледнел и, молча развернувшись, быстрым шагом направился к выходу. В душе смешались злость на Мишеля, страх за Анну, недовольство собой. Господи, ну почему вчера он позволил Михаилу увезти ее, почему допустил, чтобы он остался с ней один на один?! Он помнил, как провожал их глазами и даже уже почти решился поехать вместе с ними, лишь бы не оставлять Горчакова наедине с Анной, но тут Элен, повиснув на его руке, попросила проводить ее домой, потому как совершенно пьяна и не чувствует в себе сил добраться самостоятельно, и он не смог отказать ей. В темноте экипажа Лена льнула к нему всем телом, томно вздыхала, положив голову на его плечо, но все ее попытки пробудить в нем былой интерес только раздражали его. Проводив ее до дверей квартиры, Поль уже хотел уйти и оказался совершено не готов к тому, что Элен, вскинув руки ему на шею, прижмется губами к его губам. Руки привычно легли на тонкую талию, и он сначала ответил на ее поцелуй, но потом, опомнившись, отступил на шаг.