Донна Валентино - Королева его сердца Страница 32

– Так вот, – начала мисс Хэмпсон, набрав в легкие побольше воздуха, и выпалила одним духом: – Я осмотрю как следует свою полку и, прежде чем улечься, подопру дверь стулом, погашу свет и накрою голову подушкой на все время, пока поезд не уйдет из Холбрука. Я утверждаю, что должен быть принят закон против остановки поездов в этом городишке, пользующемся репутацией самого дикого места во всей Аризоне. Ведь это же надо – подвергать опасности таких хрупких незамужних женщин, как мы! И нет никого, кроме этого щеголя шерифа Оуэнса, кто бы поддерживал порядок. Но он слишком тонок для этого, как и его имя. Коммодор Перри Оуэне. Что за имя для шерифа! Впрочем, в данном случае имя не имеет значения, поскольку он заработал себе репутацию отличного стрелка. В одной руке у него всегда винтовка, а в другой – пистолет! К тому же говорят, что волосы у него доходят до середины спины и что они у него блестят как у девушки, а для этого, как вы сами понимаете, он должен их тщательно расчесывать каждый вечер. Что это за шериф, так занятый своими волосами? Вы ведь знаете, ходят слухи о том, что ковбои любят мучить мужчин с длинными волосами…

– Как, – прервал ее Данте, – неужели я должен опасаться ковбоев?

Он подозревал, что ковбои могли быть отвратительнейшими тварями-метисами, полулюдьми, полускотами, околдованными самим Ди для испытания Данте. Было бы нелишне подготовиться к мучениям, уготованным этими ублюдками.

– О! – заморгала мисс Хэмпсон с той же скоростью, с какой с ее языка сыпались слова. – О, о, о! Как это я не заметила, что у вас такие длинные волосы, мистер Тревани! Но я уверена, что вы вовсе не гомик, за которого ковбои принимают всякого длинноволосого мужчину. Уж шериф-то Оуэне наверняка доказал, что он не из таких!

Метисы. Полукровки. Его предположения были правильными. Защита Глорианы от этих дьявольских жес-токостей – достойный вызов, и Ди увидит, на что он способен.

– Что такое гомик?

– Мужчина, который больше любит мальчиков, чем девочек, – выпалила Мод.

– Мод!

– Она совершенно права, моя дорогая. – Мисс Хэмпсон согласно кивала, проявляя завидную терпимость для леди ее возраста. – Как бы то ни было, вам лучше всего будет сделать, как я, мисс Карлайл. Закупорьтесь в своем вагоне, как медведь в берлоге, пока мы не отъедем достаточно далеко от Холбрука.

– Я не смогу этого сделать, мисс Хэмпсон. Мы выйдем из поезда в Холбруке.

Сказанное Глори наконец заставило мисс Хэмпсон умолкнуть. Она сидела в нерешительности, то открывая, то закрывая рот.

– Мы не собираемся оставаться в Холбруке, – разъяснила Мод. – Как только запасемся провизией, тут же уедем в Плезент-Вэлли.

– Плезент-Вэлли! – почти вскрикнула мисс Хэмпсон. – О, о, о! Это еще хуже. Вы ни при каких обстоятельствах не должны ехать в Плезент-Вэлли.

– Я должна туда поехать. У меня там поместье.

– Эти парни из банды Ножа Мясника никогда не позволят вам там поселиться. Или вы не читаете газет? Там идет ужасная, кровавая междоусобица. Шериф Оуэне встречает каждый поезд, опасаясь тайного притока оружия в Холбрук, которым могли бы воспользоваться враждующие стороны! Если приезжает кто-то неизвестный, он требует от него объяснения целей приезда и в сомнительных случаях отправляет прямо в кутузку. Будь он гомиком, он никогда бы этого не делал, не так ли? Даже если бы ковбои думали, что он из таких, так как он носит пистолет на левом бедре, рукояткой наружу. Разве шерифы носят так пистолет? Чтобы вытащить его, нужно тянуться через весь живот. Однако шериф Оуэне – мастер своего дела, тем более что в другой руке у него винтовка. Говорят, он может стрелять из нее навскидку, не целясь. Что это за шериф, который стреляет из винтовки? Говорят, уголовники смеял'ись над ним, когда он появился в городе, из-за его длинных волос и манеры держать оружие, но он поубивал большинство из них, а оставшиеся теперь слишком напуганы, чтобы высовываться, и Холбрук мог бы не быть таким дрянным местом, если бы удалось сплавить весь сброд в Плезент-Вэлли и остановить доставку оружия в этот городок.

– Знаешь, Глори, – заговорила Мод, – мне кажется, я заразилась от тебя головной болью. С твоего позволения, я думаю, мне лучше уйти в наш вагон и улечься с холодным компрессом на лбу.

Данте отодвинул тарелку, потеряв аппетит от всех этих новостей, которые одним духом выпалила мисс Хэмпсон. Каждый оборот колес поезда подтверждал, что они сознательно лезут туда, куда здравомыслящие люди не осмелились бы сунуть нос. Бросив быстрый взгляд на Глориану, он увидел, что лицо ее побледнело. Она встала из-за стола, как будто хотела отодвинуться от самого звука слов «Плезент-Вэлли».

«Я не так глупа, Данте», – вспомнил он ее слова, но последние сведения, полученные от мисс Хэмпсон, поколебали его уверенность в этом. Все говорило против поездки на ранчо. Едва заметная напряженность ее фигуры и бледное лицо говорили ему, что она послушалась бы и согласилась с ним при малейшем нажиме с его стороны.

И все же… все же…

Ни одно королевство не достается легко ни одной королеве, в том числе и Англия Елизавете, как не достанется легко Глориане это скопление земли и травы, пригодное только для разведения коров. И если Данте не поможет Глориане защитить то, что оставил ей в наследство отец, ему придется расстаться с надеждой убедить Ди, что он будет служить Елизавете.

Он вдруг пожалел о том, что не наелся вдоволь бифштекса. Мясо было деликатесом, и он сомневался, что даже короли ели его каждый раз в день рождения или по праздникам, и это напоминало ему, что он ел его за обедом в году от Рождества Христова тысяча восемьсот восемьдесят восьмом, а не в тысяча пятьсот сорок четвертом. Он чувствовал, как у него начиналась изжога. Какой смысл подстрекать Глориану к такому рискованному путешествию ради подтверждения его честолюбивых помыслов?

Волоски на его шее встали дыбом – предупреждение, которое не может игнорировать ни один солдат. Он поднял глаза и встретил устремленный на него взгляд Глорианы. Он прочел в нем надежду и веру, сочетавшиеся с неприятием, говорившим ему о том, что она боролась с этими добродетелями кротости. Она смотрела на него совершенно так же, когда назвала его своей большой старой электрической лампочкой, чем бы это ни было, пусть даже нежностью тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, дарованной человеку тысяча пятьсот сорок четвертого, готовившему предательство.

Человек, осмеливающийся любить королеву, не может сделать вид, что принимает близко к сердцу ее интересы, тайно действуя в своих собственных целях. Ему вспомнилась эта насмешка Ди, оставшаяся непрощенной.

– Что-то не так с обедом? – шепотом спросила Глори.