Ради любви и чести - Джоди Хедланд Страница 2

беспокойства матери. Подошел к ней и нежно положил руку ей на плечо. Она

подняла на меня широко раскрытые голубые глаза. Я был похож на нее только глазами. Остальное: темные волосы, смуглая кожа, высокий рост, широкие плечи мне достались от отца, потомка скандинавов, длинной родословной которых он так гордился.

Мать грустно улыбнулась и сжала в ответ мою руку:

— Мне жаль, что тебе пришлось вернуться при таких ужасных обстоятельствах.

Я вспомнил об ужинах, которые устраивала той зимой герцогиня

Ривеншир в честь возвращения мужа: безмятежность, игры и смех, стайки леди, толпившихся вокруг меня. Думаю, герцог поощрял такие собрания, надеясь, что я найду себе подходящую жену. Мои два друга — сэр Деррик и сэр Коллин, женились не так давно после нашего возвращения. Но пока еще, несмотря на огромное количество благородных леди в Ривеншире, никто не привлек мое внимание. В сравнении со справедливой и доброй леди Розмари — женщиной, за которую я честно сражался год назад, любая была бы в проигрыше. Боюсь, я никогда не встречу девушку подобную ей. Но я надеялся, что найду девушку, которая будет мне близка по духу. Если мой отец смог очаровать такую женщину как мать, то и я смогу найти такую же спокойную, элегантную и красивую.

— Я рад, что ты позвала меня. — Уверил я мать. — И я сделаю все, чтобы помочь вам.

— У тебя уже есть какие-то мысли?

— Что вы уже предпринимали?

Жар от огня окутал меня, вытесняя холод, который стоял в дальней части комнаты. Апрель принес с собой весеннее тепло, но толстые каменные стены замка еще не оттаяли.

— Я перепробовала все. — Она устало вздохнула, ее плечи снова опустились. — Петиции, дополнительные займы, более высокие налоги. Я даже подумывала о том, чтобы разделить землю между соседями.

— Нет. — Я покачал головой. — Без земли и доходов, которые она приносит, мы потеряем Мейдстоун.

— Это реальная опасность, — прошептала она.

— Я этого не допущу.

Я снова запустил пальцы в волосы, теряясь в догадках, как нам выплатить огромные долги, которые мой брат накопил за последние месяцы, играя в азартные игры. Я провел много часов на коленях в часовне, умоляя

Бога дать мне ответ. Но сейчас он казался молчаливым и невероятно далеким.

Мать теребила висящую жемчужину на поясе платья:

— У меня осталось только два способа спасти Мейдстоун.

Я выжидающе посмотрел на нее.

— Но я не очень хочу говорить об этом, — продолжала она. — А других вариантов у меня нет.

Что-то в ее голосе заставило меня занервничать. У меня возникло подозрение, что мне не понравятся ее предложения. И когда она подняла на меня извиняющиеся глаза, подозрение перешло в уверенность.

— Мы могли бы продать картины и реликвии, — сказала она, бросив взгляд на новый медальон, который я привез домой недавно.

— Нет. — Протест пронзил меня так же остро, как острие кинжала. — Ни в коем случае.

Многие из этих реликвий хранились в семье на протяжении десятилетий. Они были бесценны не только по стоимости, но и в историческом плане, это были произведения искусства и красоты. Наша семья стала их спасителем и хранителем. Сохранить их — наш священный долг перед будущими поколениями.

— Я знаю нескольких семей, которые могут быть заинтересованы в них.

— Я даже думать об этом не буду.

Никто другой не смог бы осознать их истинную ценность. Я скорее

потеряю Мейдстоун, но сохраню фамильные ценности, так как никто не

сможет оценить их по достоинству. После всей тяжелой работы, которую

проделали мои предки, чтобы защитить их, я не мог отказаться от них.

— Никакая компенсация за них не сможет оправдать сделку.

Мама вздохнула, словно предвидя мой ответ.

— Какой второй способ? — Спросил я, готовясь к чему-то столь же ужасному.

— Договор, — начала она, затем снова потянулась к жемчужине на своем платье.

— Что за договор?

— Брачный. С богатой молодой аристократкой. — Я начал было качать

головой, но она торопливо продолжила. — Большое приданое сможет покрыть долги.

— Я никогда не женюсь на женщине из-за денег. — Я с отвращением

выплюнул эти слова. — Только по любви.

— Люди женятся по самым разным причинам, и не последнее место

занимает финансовая сторона вопроса.

— Я не стану использовать женщину таким образом.

— Не «использовать». Такой союз был бы взаимовыгодным.

— А что я предложу невесте, особенно сейчас, когда моя семья

находится на грани нищеты и ей грозит война с разъяренными соседями?

Как младший сын, я вообще мало что мог дать женщине. Но сейчас…

У меня осталось еще меньше.

— У тебя имя Виндзоров, кроме того, сам брат короля посвятил тебя в

рыцари. — Ее голос стал более страстным. — Не говоря уже о том, что ты

унаследовал отцовское обаяние, красивую внешность и отвагу.

Я отрицательно покачал головой. Какую женщину заботят такие вещи?

— Если приданое спасет нас, то пусть Олдрик женится из-за денег — это

ведь он поставил нас в такое положение.

Слова замерли на губах матери, и подбородок опустился. Она

отвернулась от огня и направилась к креслу, с которого встала, и грациозно

опустилась и расправила платье вокруг ног. Хотя внешне мать казалась

спокойной, по осанке было заметно, что она расстроена и подавлена.

Я и без слов прекрасно понимал, какие мысли вертелись у нее в голове.

Боль Олдрика была слишком сильной. Он скорее умрет, чем жениться еще

раз. Возможно, именно это он и делал — медленно убивал себя, чтобы не

смотреть в лицо своей опустошенной жизни. Если кто-то из нас и сможет

жениться, чтобы спасти Мейдстоун, то это только я. Я тот, кто должен

откинуть собственные потребности, желания и мечты, чтобы помочь своей

семье. Олдрик больше не был способен на это, если вообще был когда-то способен.

Я долго смотрел на дверь, отделяющую меня от брата. Несмотря на его

глупости, я любил его. Я молился, чтобы Бог помог ему вылечить

израненную душу. И я любил свою мать. Я не хотел, чтобы она погибла. Я не

хотел, чтобы она страдала. Но это случится, если лорд Питт выполнит свою

угрозу и нападет на Мейдстоун через месяц или два.

Но как я мог жениться на женщине только ради ее приданого? Мать

была права: браки часто заключаются без любви, но я не мог отделаться от

чувства, что обесчестил бы женщину, женившись ради ее денег. Смогу ли я

смириться с самим собой, зная, что обесчестил свою жену? А как смириться с

собой, если я не женюсь ради так необходимых денег? Я один