Вирджиния Хенли - Страстная женщина Страница 18

Глаза Джейн наполнились слезами.

— Бесс, твоей жизни можно позавидовать! Напрасно ты вернулась сюда…

— Глупости! Я не променяла бы поездку домой ни на какие сокровища мира!

Но утром, когда мать и тетка выступили заодно, Бесс поняла, что имела в виду сестра Джейн.

Усевшись за кухонный стол, Бесс налила себе молока и взяла толстый ломоть хлеба с сыром. Но еда застряла у нее в горле, когда мать заявила:

— Бесс, у нас есть план. Поскольку наши дела неразрывно связаны с семейством Барлоу, ты спасешь обе семьи, если выйдешь замуж за Роберта.

Девушка удивленно засмеялась:

— О чем ты говоришь?

В разговор вступила Марселла:

— Артур Барлоу умирает, и, поскольку Роберт еще несовершеннолетний, Сиротский суд отберет у Барлоу ферму — до тех пор, пока юноше не исполнится двадцать один год. А до этого ждать еще шесть долгих лет.

«Дожить до совершеннолетия Роберту поможет лишь чудо», — с грустью подумала Бесс.

— Но если ферму унаследует уже женатый Роберт, дело примет совсем иной оборот. Во-первых, Сиротский суд оставит жене Роберта ее долю, а это третья часть земель и имущества. К несовершеннолетним женатым наследникам Сиротский суд относится гораздо снисходительнее.

— Но я не могу выйти замуж за Роберта — он еще ребенок! — возмутилась Бесс.

— Ему пятнадцать, а по закону мужчинам разрешено жениться в четырнадцать, — мягко возразила Марселла.

— Ни в коем случае! Пусть госпожа Барлоу найдет стряпчего, а Артур оставит завещание, по которому передаст право на управление фермой опекунам, — повторила Бесс слова Кавендиша. — В таком случае владения Барлоу будут защищены законом.

— Госпожа Барлоу не может позволить себе пользоваться услугами стряпчих, да и кто отважится доверить свои земли опекунам? Бесс, дорогая, мне больно просить тебя о том, чтобы ты отказалась от своих планов и принесла себя в жертву родным. Я знаю, о чем ты мечтаешь, но это неосуществимо. Прошу тебя, вспомни о практичности, — настаивала Марселла.

— Мы долго беседовали с госпожой Барлоу, и она согласилась не подавать на Ральфа в суд, если ты выйдешь замуж за Роберта, — тихо объяснила мать.

— Но я же пообещала отдать ей деньги!..

— Бесс, наш долг вдвое превышает твои сбережения.

Зная, что недельная плата работникам фермеров не более шиллинга, Бесс вдруг поняла, как глубоко погрязли в долгах ее родные.

— А отец Ральфа? Почему бы Ральфу не занять денег у сэра Фрэнсиса? — в отчаянии спросила она.

— Сэр Фрэнсис на грани разорения, он уже пытался продать Чатсворт. Его земельные владения обширны, они простираются от Бейквелла до Честерфилда, но большую их часть составляют никчемные торфяники.

— Я сегодня же потолкую с госпожой Барлоу и уговорю ее отказаться от претензий, — решительно заявила Бесс. — О браке не может быть и речи!

— Бесс, тебе давно пора стать замужней женщиной. Ты целый год провела в Лондоне и ничего не добилась.

— Не правда! У меня есть поклонник — один из придворных, королевский ревизор.

Ее сообщение было встречено скептическими взглядами.

— Я сейчас же напишу ему, — добавила девушка.

При виде отчаяния Бесс сердце Марселлы обливалось кровью. Она всей душой желала найти другой способ помочь сестре и ее мужу. Марселла взяла Элизабет за руку, отвела ее в уголок и что-то шепотом объяснила, потом вернулась к Бесс и обняла ее за плечи:

— Садись пиши письмо, детка. Надеюсь, ты получишь именно тот ответ, которого ждешь. Если твой рыцарь в сияющих доспехах придет к тебе на помощь или попросит в письме твоей руки, твои родители ответят согласием. Только пусть поспешит, — мягко добавила она. — У нас и семьи Барлоу времени осталось в обрез.

Глава 7

Уильям Кавендиш знал, что на славу поработал в Дувре. Честолюбие заставило его подавить непреодолимое желание вернуться в Лондон, и он поставил долг выше удовольствия. Вернувшись, Уильям отправился ко двору, представил отчет казначею Полету и убедился, что его труды не остались незамеченными.

— У меня для вас отличные новости, Кавендиш. Король Генрих весьма доволен вашей работой в монастырях. Он намерен дать вам новое поручение и выразил желание побеседовать с вами.

Полет намекал на продвижение по службе, но Уильяму польстила уже сама мысль об аудиенции у короля. Даже не сменив дорожный костюм, он направился в Приемный зал, и его после непродолжительного ожидания пригласили в кабинет.

Едва войдя туда, Кавендиш ощутил зловоние, которое издавала изъязвленная нога Генриха, и перестал беспокоиться о том, что от него самого пахнет лошадьми.

— Кавендиш! — приветливо воскликнул Генрих. — От нашего внимания не ускользнула ваша добросовестная работа из месяца в месяц.

Уильям учтиво поклонился:

— Благодарю вас, ваше величество.

— Мы по-прежнему нуждаемся в ваших услугах. Вам предстоит взять на себя задачу потруднее, но мы уверены, что у вас хватит способностей справиться с ней.

— Я приложу все старания, чтобы не разочаровать вас, ваше величество. — Уильям сразу понял, что под способностями Генрих подразумевает энергию и некоторую жестокость.

Маленькие глазки на мясистом лице короля сузились. Уильям затаил дыхание, пытаясь угадать, какая ловушка его подстерегает.

— Вы отправитесь в Ирландию! — провозгласил Генрих. Кавендиш тяжело вздохнул: «Боже милостивый, чтобы совладать с ирландскими монахами, надо быть волшебником!» Тем не менее он был польщен тем, что король доверил ему непростую задачу.

— В Ирландию!.. — повторил Уильям. — Вы справедливо заметили, ваше величество, что эта задача потруднее, но я люблю испытания.

— Надеюсь, Кавендиш, надеюсь! А мы не забудем отблагодарить вас. За свои старания вы будете щедро вознаграждены. «Генрих, одни эти слова — поистине награда!» Король приблизился к нему и протянул руку. Кавендиш, стараясь не морщиться, поцеловал перстень на пальце короля.

— Благодарю, сир, вы оказали мне великую честь.

Прежде чем отправиться домой, Кавендиш завернул в Суффолк-Хаус, чтобы поделиться новостью с Генри Греем.

— Не знаю, поздравлять тебя или соболезновать, — мрачно отозвался Генри. — Ирландия кишит религиозными фанатиками.

Уильям засмеялся:

— В Ирландии полным-полно фанатиков всех мастей, а поскольку половиной английских монастырей, где я побывал, управляют ирландцы и ирландки, уверен, что справиться с ними мне по плечу.

— Ну что ж, тебе виднее. Когда уезжаешь?

— В ближайшее время. Полет говорит, что я пробуду в Ирландии целый год, а то и два.

— Два года в Ирландии? Да это же смертный приговор! Будем надеяться, что за такой подвиг тебя удостоят титула.