Потерянное письмо - Мими Мэтьюз Страница 12

— Ничего.

— Ничего? Она выглядела так, словно вот-вот расплачется. И за чаем она едва ли произнесла два слова.

Глаза Джулии округлились от сочувствия.

— Я так усердно трудилась, чтобы найти ее и привезти сюда для тебя, Себастьян. А теперь ты все испортишь своим темпераментом. То, что ты можешь угрожать свернуть мне шею, не означает, что ты можешь говорить то же самое и мисс Стаффорд.

— Я не угрожал свернуть шею мисс Стаффорд, — прорычал он.

— Ну, что бы ты ни сказал, я нисколько не удивлюсь, обнаружив, что она собирает свои вещи в этот самый момент!

Желудок Себастьяна сжался от тревоги.

— Мне стоит пойти к ней и сказать ей… О, но что я могу ей сказать? Что ты рад, что она здесь? Что ты хочешь, чтобы она осталась? Я знаю, что это так, Себастьян, потому что ты не мог перестать пялиться на нее все это время. Если бы ты только сказал ей что-нибудь доброе…

— Дьявол! — выругался он себе под нос. Неужели это будет повторением тех событий три года назад? Ему придется снова унижаться? Просить и умолять Сильвию Стаффорд о какой-то крохе ее привязанности? Он впился взглядом в свою сестру.

— Ты та, кто пригласила ее сюда.

— Да, но…

— Если ты хочешь, чтобы она осталась, тогда ты должна убедить ее.

— Но я сделала это только ради тебя! Из-за этой пряди волос. Я знала, что ты захочешь ее увидеть. И я знала…

— Ты ничего об этом не знаешь, — резко сказал он. — Я не позволю тебе вмешиваться в мою жизнь, Джулия. Ты меня понимаешь?

Нижняя губа Джулии задрожала, но, хотя она всем своим видом показывала, что вот-вот расплачется, Себастьян не мог не заметить упрямо вздернутого подбородка. Это была черта Конрадов.

— Это не вмешательство, — сообщила она ему, — если я делаю это для твоего же блага.

Глава 4

Мисс Крэддок, личная горничная леди Харкер, прибыла на рассвете с перекинутым через руку костюмом для верховой езды. Это была строгая женщина средних лет, которая не терпела глупостей, и, прежде чем Сильвия успела произнести что-то большее, чем беглый протест, она помогла ей облачиться в темно-синее платье, умело уложила волосы и приколола очень модную шляпку для верховой езды.

Сильвии было стыдно за то, как легко она вернулась к роли привилегированной, избалованной молодой леди. Снова и снова она напоминала себе, что больше не является членом общества, в котором родилась. То, что она была гувернанткой, которая не имела абсолютно никакого значения. Простая служанка, как так недобро заметил Себастьян. Она не имела права сидеть за туалетным столиком, позволяя Крэддок расчесывать ей волосы. И она не имела права надевать стильный костюм для верховой езды, который ей одолжила леди Харкер.

Она напомнила себе, как трудно ей было приспособиться к новой жизни в Чипсайде после смерти отца. Ей пришлось научиться быть независимой. Чтобы позаботиться о своих собственных нуждах. У Динвидди не было никого, кто мог бы помочь ей одеться или уложить волосы. Некому погладить ее платья или заштопать порванный подол. Она должна была следить за тем, чтобы ее одежда оставалась чистой и в хорошем состоянии. И она сама должна была как можно быстрее и эффективнее укладывать волосы каждое утро перед началом уроков в классной комнате.

Она стояла перед зеркалом в позолоченной раме, едва ли способная поверить в то преображение, которое совершила Крэддок за столь короткое время. Она была выше леди Харкер, а также тоньше в талии и полнее в груди, но умелой камеристке удалось удлинить пышные юбки, ушить талию жакета для верховой езды и каким-то образом добавить лишний дюйм к рукавам с искусными манжетами. Темно-синее платье, надетое поверх накрахмаленной нижней юбки и муслиновой шемизетки, теперь облегало ее фигуру так, словно было сшито специально для нее.

Если этого было недостаточно, чтобы лишить ее дара речи, ее волосы, которые она так привыкла видеть в простом шиньоне или заплетенными в косички, теперь были красиво уложены в тонкую шелковую сетку для волос. В сочетании с маленькой шляпкой для верховой езды, надетой на макушку, и позаимствованным костюмом для верховой езды, изящно подчеркивающим изгибы ее фигуры, она больше не имела никакого сходства с Сильвией Стаффорд, гувернанткой. Вместо этого в зеркале перед ней отразился образ великолепной мисс Стаффорд из Ньюэлл-парка. Леди, которую Сильвия больше не знала. Незнакомка.

Она нахмурилась, глядя на свое отражение.

— Вам не нравится, мисс? — спросила Крэддок, когда протягивала ей пару шерстяных перчаток леди Харкер для верховой езды.

— Вовсе нет.

Сильвия сделала усилие, чтобы улыбнуться.

— Мне очень нравится. Вы сотворили маленькое чудо.

— Я просто выполняла приказ миледи.

— И вы сделали это чрезвычайно умело.

Сильвия натянула позаимствованные перчатки. Они были необычайно уютными.

— Леди Харкер ждет в конюшне?

— Я полагаю, что так, мисс.

Крэддок взял свою корзинку для шитья.

— Вам понадобится что-нибудь еще?

— Нет. Спасибо, Крэддок.

Крэддок небрежно присела в реверансе и вышла из комнаты. Сильвии стало интересно, что о ней думает камеристка. Весь персонал, должно быть, уже знает, что она работает гувернанткой в доме торговца. А когда дело доходило до различий по рангу и богатству, слуги могли быть даже более высокомерными, чем их работодатели. Сколько времени пройдет, прежде чем дворецкий или экономка предпримут какую-нибудь тонкую попытку, чтобы указать ей ее место?

Как будто у нее могут быть какие-то сомнения касательно своего места после той злополучной встречи с Себастьяном!

Он был отстраненным и холодным, совершенно ясно дав понять, что она не принадлежит к его классу. Действительно, временами она могла почти поклясться, что он ненавидит ее.

Это чрезвычайно озадачило ее. Она знала, что повела себя глупо. И он имел право опасаться ее после того, что она сделала. Но ненавидеть ее за это? Она не могла этого понять.

Выйдя из своей комнаты, она спустилась по изогнутой мраморной лестнице. Вчера она была слишком уставшей и подавленной, чтобы оценить свое окружение. Сегодня ей было трудно удержаться от того, чтобы не оглядываться по сторонам.

Она видела множество больших домов. Ньюэлл-парк часто называли палладианской шкатулкой для драгоценностей, а фамильное поместье Мейнуарингов в Девоне вполне могло сойти за средневековый замок. Першинг-холл, однако, представлял собой нечто совершенно иное. Конечно, в нем были необходимые картины и колонны, а сам главный зал обладал поистине впечатляющим куполообразным потолком. Но это было разросшееся, нелогичное сооружение. Построенное в конкурирующих архитектурных стилях, Сильвии показалось, что каждое поколение жильцов