Очерки истории кибернетики в СССР - Василий Дмитриевич Пихорович Страница 27

«Удел информации в типичном американском мире состоит в том, чтобы превратиться в нечто такое, что может быть куплено или продано.

В мою задачу не входит скрупулезный разбор того, является ли эта торгашеская точка зрения моральной или аморальной, невежественной или разумной. Моя задача состоит в том, чтобы показать, что эта точка зрения приводит к неправильному пониманию информации и связанных с ней понятий и к дурному обращению с ними»[98].

Стаффорд Бир:

«Мир богатых никогда не признавал кибернетику как инструмент управления и поэтому до смешного неверно к ней относился»[99].

Конечно, можно предположить, что приведенные выше факты выбраны произвольно, а мнения отцов кибернетики были предвзятыми, но невозможно игнорировать тот факт, что после разрушения СССР, не смотря на невероятное увеличение мощностей компьютерной техники и того, что компьютерными сетями фактически уже опутан весь мир, никто даже на ставит задачи использования всех этих возможностей для решения задач разумного управления развитием экономики и социальными процессами. И это, не смотря на то, что межкризисные периоды становятся все короче, а время кризисов все длиннее. Последний из них длится уже с 2008 года, но пока все говорят только о том, что дальше будет еще хуже.

Этот, как и все прочие кризисы, именуют по-разному, сначала говорили, что это кризис ипотечный, потом, что кредитный, дальше финансовый, но очевидно, что это в первую очередь – это кризис управленческий. Он свидетельствует, что такой инструмент управления как «железная рука рынка», который худо-бедно, но справлялся со своими функциями в эпоху паровой машины, явно устарел, как устарела паровая машина, его породившая. Развитие науки и техники за последние полтора столетия ушло вперед невероятно и наивен тот, кто думает, что этот факт можно игнорировать и продолжать полагаться в деле управления этой громадной глобальной силой исключительно на здравый смысл и на то, что конъюнктура на бирже будет складываться благоприятно.

В СССР в начале 60-х годов была предпринята попытка построить систему управления экономики, альтернативную рыночной. Систему, которая бы позволила осуществлять прогнозирование, планирование экономического развития и управление им на научной основе. Именно в этом состояла суть ОГАС. В этом смысле цитируемый В. Геровичем американский рецензент сборника «Кибернетику – на службу коммунизму», отметивший, что смысл этой системы состоит в том, чтобы «создать полностью интегрированную и управляемую экономику», на наш взгляд, очень точно отражает не только суть ОГАС, но и задачу, без решения которой современный объективно глобализированный мир вряд ли долго сможет долго балансировать на грани скатывания в хаотическое состояние.

Сегодняшний мир «интегрирован» в основном финансово, в частности тем фактом, что доллар является мировой валютой, и «управляется» мировая экономика через манипуляции с долларом. Но сегодня является очевидным, что закат этой системы не за горами. Даже Национальный разведывательный Совет США не оспаривает этой очевидности, а только старается смягчить формулировки. Вот что написано его докладе, изданном в 2009 году:

«Несмотря на недавние вливания в долларовые активы и повышение стоимости доллара к 2025 году он может утратить свой статус в качестве уникальной ключевой мировой валюты…»[100].

Представляется крайне наивным полагать, что место доллара займет какая-либо иная валюта или «рыночная корзина валют». Не нужно забывать, что доллар обеспечивается, в первую очередь, мощью вооруженных сил Соединенных Штатов. Никакая иная валюта не может и мечтать о подобной обеспеченности, и если уж и она оказывается недостаточной, это может означать только одно, что старая «система интеграции» мира исчерпала себя полностью и нужно искать ей замену. Пока в этом деле ясно одно – что оставлять управление мировой экономикой в руках специалистов по финансовым спекуляциям и людей, склонных решать мировые экономические проблемы с помощью военных авантюр, опасно. Управление экономикой, точно так же как и управление в любой другой сфере современной жизни, должно строиться на научной основе.

И думать над такой заменой нужно уже сегодня. Опыт СССР (как положительный, так и отрицательный) может сослужить хорошую службу тем, кто будет разрабатывать управленческие системы будущего и применять их на практике.

Судьба СССР в этом отношении очень поучительна. Почти все, кто пишет об этой истории, винят в провале проекта по созданию Общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой руководство СССР и, видимо, такая вина была. Но обычно умалчивается, в чем именно состояла эта вина. Она состояла в том, что советское руководство в последний момент предпочло хлопотному и затратному проекту создания единой общегосударственной автоматизированной системы управления, которая могла бы содействовать созданию «полностью интегрированной и управляемой экономики», проект экономистов-рыночников, суть которого состояла в отказе от совершенствования методов централизованного управления экономикой и внедрении так называемых «экономических», то есть рыночных методов, означавших фактически отказ от сознательного управления экономическими процессами[101].

Экономическая суть этой реформы сводилась к максимальной децентрализации управления. У такого стремления было объективное основание, которое В. М. Глушков зафиксировал в своей теории «информационных барьеров», состоящее в том, что уже было невозможно охватить единым взглядом все взаимосвязи частей единого хозяйства и иерархия управления в этом мало помогала. Глушков предлагал преодолевать этот барьер с помощью общегосударственной автоматизированной системы управления. Экономисты-рыночники – путем децентрализации управления, передачи максимального количества управленческих функций от центра к периферии.

Говорили, что таким образом уменьшается бюрократизация. На самом же деле таким способом под бюрократическую систему управления подводилась материальная база. Если раньше бюрократическая система управления не имела под собой никакой собственной экономической опоры и поэтому не только любой бюрократ, но и любой бюрократический орган всецело зависел от политической конъюнктуры, то теперь ситуация радикально менялась. Местная бюрократия (особенно, на уровне республик) значительно усиливалась, целостность народно-хозяйственного комплекса существенно нарушалась, поскольку в условиях, когда прибыль и объем продаж объявлялись главными показателями эффективности деятельности предприятия, центр экономической жизни смещался в сторону отдельного предприятия и таким образом закладывались основы центробежных тенденций, приведших впоследствии к разрушению СССР.

Формально после реформы, как и до нее собственность на средства производства оставалась в руках государства, но реально интерес коллектива отдельного предприятия начинал доминировать над интересом всего общества в целом, а уж о таком вопросе как перспектива мировой революции, что было центральным вопросом в первые годы Советской власти, в это время уже и вспоминать было неприличным. Такие идеи принципиально не вписывались в концепцию «экономической» реформы.

Подход, при котором интерес «первичных коллективов» выдвигается на первый план,