Без дна. Зависимости и как их победить - Джудит Гризел Страница 30

от него отключаться (иными словами, седативные препараты помогают нам отвлечься от социальной или межличностной несправедливости). Аналогично повальное употребление опиатов может свидетельствовать об отказе иметь дело со страданиями – как индивидуальными, так и коллективными – по мере того, как медленно мы осознаем нашу втянутость со всем миром в бедственное положение, а в круглосуточном потоке новостей становится тем более невозможным укрыться от трагедий, больших и малых. Также можно предположить, что снижение активности использования транквилизаторов, обусловленное в основном давлением и прессингом на врачей, которых вынуждают выписывать как можно меньше таких рецептов, соотносится с ростом злоупотребления алкоголем. Это неудивительно, поскольку транквилизаторы фактически аналогичны алкоголю в таблетках. Я имею в виду, что всегда найдется какоенибудь снадобье для утоления потребности устраниться от человеческих переживаний.

Барбитураты

На протяжении XX века было синтезировано более 250 различных барбитуратов. Примерно 50 из них стали использоваться в клинической практике (даже в те годы такой скачок дался не без труда). Барбитураты очень распространились и до сих пор являются первейшим средством от некоторых тяжелых форм бессонницы и эпилепсии.

Название «барбитурат», предложенное Байером, возможно, дано в честь его подруги Барбары либо связано с тем, что он отметил это открытие в пивной, куда часто захаживали офицеры-артиллеристы, сами отмечавшие день своей небесной покровительницы – святой Варвары. Так или иначе, после прорыва, совершенного в лаборатории Байера, два немецких исследователя – барон Йозеф фон Меринг и Эмиль Фишер синтезировали первый барбитурат, выпущенный на рынок. Еще в 1882 году врачи по достоинству оценили снотворный эффект этого лекарства, а с 1903 года диэтил-барбитуровая кислота продавалась в виде снотворных пилюль под маркой «веронал». Как по мановению руки американцы изменили это название на «барбитал» в годы Первой мировой войны, чтобы организовать в США производство немецкой продукции и не платить при этом роялти-отчислений.

Барбитал оказался чудодейственным лекарством. Его способность успокаивать и усыплять клинических пациентов была серьезным достижением. Итальянский психиатр Джузеппе Эпифанио первым сообщил об этом эффекте в статье, опубликованной в 1915 году, однако, поскольку она вышла в годы войны и на итальянском языке, работа не получила широкого признания. В статье он описал, как давал фенобарбитал девятнадцатилетней девушке с резистентным маниакально-депрессивным психозом. Она не только крепко засыпала, но и выходила на устойчивую ремиссию. В конечном итоге «сонная терапия», заключающаяся в длительном приеме снотворных, закрепилась и в 1920-е оставалась единственным фармакологическим рецептом лечения психоза. Также барбитураты применялись при лечении аутизма, белой горячки и морфиновой ломки.

На очень раннем этапе было выяснено, что эти лекарства помогают и эпилептикам. Этот аспект был случайно открыт одним врачом, который страдал из-за того, что ему мешали спать пациенты-эпилептики, у которых по ночам начинались припадки, и он стал давать им фенобарбитал. Он был приятно удивлен, увидев, как резко снизилась у этих пациентов частота и интенсивность припадков. Многие из таких эпилептиков смогли выписаться из больниц и вести относительно нормальную жизнь. В настоящее время фенобарбитал – наиболее широко назначаемый противоэпилептический препарат в мире; его не зря называют «королем барбитуратов».

Были синтезированы многие вещества-аналоги. Некоторые из них действуют сильнее, но дают краткосрочный эффект, поэтому не вызывают дремоту на следующий день. Вскоре на рынке появились амитал (амобарбитал), секонал (секобарбитал), нембутал (пентобарбитал) и пентотал (тиопентал). Прошло совсем немного времени, и эти препараты стали принимать обычные люди, а не только эпилептики и пациенты психиатрических клиник. Таблетки помогали заснуть или расслабиться, а многие из потребителей стали пользоваться отнюдь не медицинскими свойствами этих препаратов – хотя, признаться, провести границу довольно сложно – и пристрастились к ним. Несмотря на регулирующий документ, выпущенный в 1938 году Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA), популярность этих лекарств только росла. Многие также стали комбинировать барбитураты с алкоголем для усиления эффекта либо, наоборот, принимали их со стимуляторами, чтобы сбить дремоту. Сравнительно недавно барбитураты стали выписывать в сочетании с опиатами, и считается, что это поспособствовало всплеску случаев смертельной передозировки.

К моменту вступления США во Вторую мировую войну американцы ежегодно принимали более миллиарда доз барбитуратов, и производство этих веществ росло для удовлетворения спроса, а вместе с ним росло количество случаев привыкания и передозировки. Способность расслабляться или засыпать «по требованию» очень привлекательна, однако она особенно актуальна для тех, кому приходится выступать на публике. Согласно свидетельству о смерти Мэрилин Монро, она умерла от «острого отравления, вызванного передозировкой барбитуратами» 5 августа 1962 года, приняв почти 50 таблеток нембутала. В Великобритании за один только 1968 год было выписано 24,7 миллиона рецептов на барбитураты. Примерно в то самое время Джими Хендрикс умер в Лондоне, захлебнувшись собственной рвотой, приняв несколько смертельных доз веспаракса (препарата, в состав которого входят два барбитурата) плюс антигистаминные, чтобы продлить его действие. Не так давно Майкл Джексон скончался из-за лошадиной дозы пропофола, который прописывал ему лечащий врач в качестве снотворного. Этот очень короткодействующий анестетик структурно не похож на барбитураты, но напоминает их по принципу действия. Препарат очень хорош, поскольку начинает действовать быстро и обладает коротким периодом полувыведения. Однако подобно всем таким лекарствам, а также в духе других фармакологических стратегий мистера Джексона, он быстро вызывает привыкание, поэтому его дозу требуется постоянно повышать. Окно терапевтических возможностей сужается, и риск случайной передозировки со временем возрастает.

В данном контексте важно упомянуть, что изобретатели барбитуратов, Фишер и фон Меринг, умерли от передозировки в результате многолетней зависимости. По мере того как эта связь осознавалась все яснее, стали приниматься законы, регулирующие распространение и продажу барбитуратов. В 1950-е Всемирная организация здравоохранения рекомендовала отпускать эти препараты только по рецепту, так как синдром отмены после них преодолевается с трудом. Тем не менее в 1960-е барбитуратной зависимостью все еще страдали сотни тысяч человек, а в США даже сегодня барбитураты производятся в количестве около тридцати таблеток на человека в год; все это, помимо прочего, превращает их в удобное средство для совершения самоубийств.

Существовали и другие, заведомо патологические варианты использования этих лекарств. В середине 1950-х в Канаде проводились исследования, финансируемые Центральным разведывательным управлением США, в ходе которых использовалась «психическая стимуляция» – фактически, промывание мозгов, сочетающее пропаганду и барбитураты. СМИ отнеслись к этим исследованиям с исключительной критикой, после чего работы были либо прекращены, либо засекречены. В том же ключе разведывательные службы по всему миру пользуются свойством барбитуратов ослаблять действие ингибиторов. Поскольку эти соединения могут отключать ингибирующий контроль – то есть тормоза-регуляторы нервной системы, – различные вещества этого класса испытывались, а иногда и использовались в качестве «сыворотки правды».