Нелла Тихомир - Призрак гнева Страница 41

— Ну, я пошел, — заторопился тот. — А ты, слышь, ступай ко мне домой, дело говорю. Отдохнешь, а то ведь на ногах не держишься, — и, прежде чем Бран успел ответить, Сигурд шагнул в толпу, расталкивая зрителей. Бран проводил взглядом его широкую спину. Закутался в плащ. Подкашивались ноги, и ужасно хотелось пить. Набежавшие люди пихали его со всех сторон: во двор собралось множество народу, всем не терпелось взглянуть на убитое чудовище.

С трудом продравшись сквозь толпу, Бран выбрался на волю. Побрел прочь, шатаясь, будто пьяный, постепенно приходя в себя. Свет факелов погас, и стало тихо. Как там Улла, не ранил он ее, часом? Надо бы ее найти, но где теперь искать? Да и возвращаться… Но ведь она мне жизнь спасла, что же, я ее брошу?

Решив, что лучше все-таки пойти в кузницу и взять котомку, Бран прибавил ходу, но далеко уйти не успел. Через минуту он услыхал шаги.

Глава 3

Торопливые шаги. Кто-то бежал следом, и снег скрипел под легкими ногами. Бран обернулся. Еще не увидев, он уже знал, кто это.

Улла.

Подбежав, она бросилась ему на шею, обняла со всей силой, на какую были способны ее маленькие руки. Потом, отстранившись, начала целовать его лицо. Бран и сам заразился ее безумием. Это было так, точно между ними внезапно рухнула преграда. Оба, казалось, наконец-то вырвались на свободу — и теперь спешили, отчаянно боясь, что у них ее отберут.

Что кто-то отберет их друг у друга.

Руки девушки обнимали Брана. Она целовала его глаза, щеки, губы, и Бран чувствовал, что губы Уллы мокры и солоны от слез.

Он отодвинулся, держа ее лицо в ладонях. Было темно, но Бран увидел Уллины глаза: рядом, очень близко.

— Ты чего? Что такое? — спросил он. — Ты ранена? Он тебя поранил? Дай посмотрю.

— Нет, — она утерла слезы. — Просто я подумала, что он тебя убьет, и очень испугалась… потому что я люблю тебя. О, боги, я люблю тебя!

Губы Брана прижались к Уллиным губам. Он ощутил ее быстрое дыханье — словно Улле не хватало воздуха.

Будто внезапно сойдя с ума, они позабыли обо всем: что они стоят посреди поселка, и что в любой момент их могут увидеть. Позабыли даже о том, что здесь сейчас произошло.

Первым опомнился Бран.

— Давай уйдем, — прошептал он. — Или, может, ты собиралась пойти домой?

Он скорее угадал, чем увидел, что Улла качает головой:

— Нет. Я пойду к тебе… если пустишь.

— Если пущу, — Бран обнял ее и закружил. — Если пущу… сумасшедшая! Да ведь я люблю тебя!

— Скажи еще раз.

— Я люблю тебя, искорка, люблю тебя.

Он услыхал счастливый тихий смех. Выскользнув из объятий, Улла схватила Брана за руку и потянула за собой.

В старой кузнице стояли тьма и холод.

— Не зажигай огня, — попросила Улла.

— Но здесь так холодно, давай хоть костер разведем. Вот, садись сюда, — Бран усадил девушку на шкуру, встал рядом на колени и осторожно поцеловал. Она обвила руками его шею.

— Не уходи, — шепнула Улла. — Пожалуйста…

— Я не ухожу… я тут, только разведу костер, я быстро, — уговаривал Бран между поцелуями. — Я же никуда не денусь.

Освободившись, Бран встал и подошел к поленнице. Он ничего не соображал. Плечо болело. Это медведь меня, кажется, смутно припомнилось ему — но он тут же забыл об этом. Бросил в очаг поленья. Бран старался не глядеть на Уллу, но не мог удержаться. Руки то и дело соскальзывали, потому не сразу удалось разжечь огонь.

Когда показалось пламя, Бран вернулся к Улле. Постепенно делалось светлее, и в глазах девушки засветились крохотные огоньки. Она смущенно улыбнулась, опустив ресницы.

— Что ты? — спросил Бран.

— Это из-за света, — созналась она. — Я… я не могу.

— А ты закрой глаза.

Вновь застенчивая улыбка. Веки девушки сомкнулись. Потянувшись к ней, Бран губами прикоснулся к ее губам. Она ответила, руки обвили его шею.

Постепенно ее скованность прошла. В кузнице стало чуть теплей — или, может, только так казалось. Но если бы даже тут шел снег, Бран бы не заметил. Костер разгорался, светил ярче, и в его колеблющемся свете он видел Уллино лицо: закрытые глаза, пылающие щеки, губы, похожие на ягоды, малиновые, как ее шаль. Она была в полузабытьи и казалась жрицей, одурманенной наркотиком. Да и сам Бран стал точно таким же.

Он раздел ее и разделся сам. Она легла на шкуры. Стоя на коленях, он склонился к ней, прикоснулся губами к груди, и девушка прерывисто вздохнула. Дрожь прошла по ее телу, как по озеру — волна.

— Искорка, — прошептал Бран. — Голубка…

Он поцеловал ее закрытые глаза и сомкнутые губы.

— Какая ты красивая. Не бойся, открой глаза. Посмотри на меня… посмотри же.

Ресницы задрожали, и она медленно подняла веки. Темные глаза смотрели затуманено, будто из-под воды, огромные, как ночное небо. Казалось, что девушка глядит из другого мира и не видит Брана. Он даже не знал, слышит ли она его голос.

Бран провел ладонью по Уллиной щеке. Ее ноздри затрепетали, глаза ожили и переместили взгляд на его лицо. Она потянулась к нему, обхватив руками за шею, и нагая грудь прижалась к его груди.

— Улла, я не удержусь, — прошептал Бран, едва переводя дыхание. — Я не удержусь, милая… погоди…

— Мне все равно, — девушка прижалась к нему еще тесней. — Все равно, только не уходи. Только не оставляй меня, прошу, — она ногами обхватила его бедра. Дрожа от напряжения, сцепив зубы, Бран ощутил себя входящим в ее плоть. Бороться с этим он не мог. Закрыв глаза и задыхаясь, оперся руками о вытертую шкуру. Услышал, как Улла застонала. Их тела начали двигаться в унисон: сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Улла снова застонала, руки, скользнув по его спине, упали вниз, темные глаза широко раскрылись и уставились в пустоту.

Бран едва замечал все это. Его захлестнуло огромной волной, и на этой волне он подымался — и опускался, снова подымался — и опускался снова, и в момент, когда темная вода подхватила его на самый свой пенный гребень, очень, очень высоко, он услыхал, как, словно подбитая птица, где-то далеко, рядом с ним, закричала Улла.

Оттолкнувшись руками, он вырвал себя из бреда. Упал на солому, но тут же поднялся. Улла лежала навзничь, скорчившись и дрожа крупной дрожью, с ладонями, прижатыми к лицу.

Бран коснулся ее, и она застонала. Повернувшись на бок, подтянула к животу колени и заслонила ладонями лицо.

— Улла, — убитым голосом пробормотал Бран. — Прости, пожалуйста, я не хотел, — дрожащей рукой он дотронулся до ее плеча. Она свернулась клубочком — и вдруг бурно, мучительно разрыдалась, содрогаясь всем телом.

У Брана перехватило дыхание. Девушка, рыдая, билась на соломе. Он потерянно смотрел на нее, не зная, что теперь делать.