Светлана Крушина - Тьма… и ее объятья Страница 27

— Иди за мной, — велел Лючио, и его глаза безошибочно отыскали мои глаза и так и впились в них.

На этот раз он, похоже, решился обойтись без чар и без гипноза, потому что я не ощутил ни головокружения, ни слабости. Я молча вышел из своего укрытия.

Вновь пройдя по коридору, мы вышли к лестнице и спустились по ней на второй этаж. Лючио шел сбоку и чуть позади меня, иногда легким движением подбородка указывая направление.

Комната, в которой завершился наш путь, была обставлена как гостиная. Здесь даже был устроен настоящий камин, в котором потрескивали дрова. Пламя было единственным источником света в гостиной. У камина стояли два кресла. В обоих сидели мужчины. Еще двое, мужчина и женщина, сидели на диване поодаль. Выглядели все они как обычные люди. Никто из них не мог сравниться с Лючио: хотя сейчас носферату был облачен в самую обычную светло-серую рубашку и обычные же черные брюки, своим великолепием он затмевал всех, кто оказывался рядом, и оставался фантастически элегантным и обаятельным.

Лючио вывел меня на середину комнаты, взяв за руку, и четыре пары глаз уставились на меня с хищным интересом.

— Прошу любить и жаловать, — проговорил Лючио, отступая в сторону и оставляя меня одного посреди комнаты в окружении существ, которые, вероятно, все являлись в буквальном смысле опасными хищниками. — Илэр Френе, сын нашего дорогого покойного друга Адриена Френе.

При словах "дорогого покойного друга" я дернулся, но промолчал.

— Разве он не должен быть тоже мертв? — с интересом спросила женщина. У нее были яркие пухлые губы и короткие светлые волосы.

— Признаюсь, я так и задумывал сначала, — согласился Лючио усаживаясь в кресло. — Но план не сработал полностью, и это оказалось к лучшему. Илэр будет нам полезен, так или иначе. Если, конечно, он согласится сотрудничать добровольно, а это будет только в его интересах… Илэр, сядь, пожалуйста. Ты не на допросе; я привел тебя сюда для мирного дружеского разговора.

Я молча подчинился, заняв последнее свободное кресло. Теперь все сидящие образовывали круг, частью которого оказался и я. Учитывая, что круг этот был составлен вампирами, чувствовал я, усаживаясь, нечто совершенно неописуемое. Как будто совершился некий ритуал, в результате которого моя сущность должна была претерпеть загадочные изменения.

— Итак, Илэр, — заговорил Лючио, когда я уселся, — я не хочу от тебя чего-то непосильного или сверхъестественного. Просто расскажи нам, что ты знаешь о работе своего отца.

— Что я могу о ней знать?.. — несмотря на страх, я решил сыграть дурачка. — Отец ничего не рассказывал мне о делах на кафедре.

— Кафедра нас мало интересует. Расскажи о тех исследованиях, которые он вел дома.

— Не знаю, чем он мог заниматься дома и какие исследования вести. Он же не располагал лабораторией с нужным оборудованием.

Наградой за этот ответ стал долгий пристальный взгляд.

— Послушай, Илэр. Я понимаю, что отец мог не посвящать тебя в тонкости своих работ. Но я ни за что не поверю, будто Адриен Френе, зная, что ходит по краю и что жизнь его в любой момент может оборваться, не доверил кому-нибудь результаты своих открытий, сообщив о них хотя бы в общих чертах. А, учитывая его характер, этим «кем-нибудь» с наибольшей вероятностью должен был стать ты, Илэр.

— Но отец ничего мне не рассказывал!

— Подумай хорошенько. Вспомни: может быть, он намекал на какую-то важную информацию, которой он располагает, или упоминал место, где хранит некие сведения, имеющие большое значение для него. Или же отдал тебе диск или дискету, попросив сохранить ее для него.

— Нет… нет, ничего такого не было.

— Но ведь вы столько лет жили в одном доме! — не выдержав, вступил в разговор один из мужчин. На нем был надет яркий полосатый свитер легкомысленного вида. — Неужто ты не знаешь никаких тайников в нем?

— Я не имею обыкновения лазать по темным углам, разыскивая чужие тайники, — хмуро ответил я.

— Напрасно, — улыбнулся второй мужчина. На вид ему было лет тридцать, он носил небольшую аккуратную бородку, делавшую его похожим на университетского преподавателя. — Иногда это бывает очень полезно.

Я не ответил. В голову мне пришло одно соображение, простое, но сильно потрясшее меня. Странно, что раньше я даже не подумал об этом: если отец так тщательно скрывал то, над чем работал, и открылся, и то не полностью, одному лишь Кристиану, откуда же про его исследования прознали вампиры?.. Исключая то, что с ними мог поделиться информацией Кристиан, оставалось предположить, что среди вампиров был кто-то, кого отец считал по меньшей мере своим другом. Но почему тогда Кристиан не знал об этом? Или же знал, но не счел нужным говорить мне, умолчав так же, как умолчал о своей собственной природе?.. Что еще он скрывает от меня? Я знал, что его молчание происходит отнюдь не от недоверия, но от желания оградить меня от страшного и неприятного знания. И все-таки мне было больно…

— Возможно, — задумчиво проговорил Лючио, — отец хотел оградить тебя от своих дел, чтобы не впутывать в неприятности. Возможно. Тогда он мог ничего тебе и не рассказать… Но кому-то он должен был довериться? Несомненно. Ну, а кроме тебя и Кристо, некому. Так что если не ты, то Кристо… Что ж, в этом случае от тебя тоже будет польза. Кристо, разумеется, будет тебя искать и, рано или поздно, появится здесь. Тогда, я уверен, мы сумеем его разговорить.

Кристиан умеет хранить чужие секреты, хотел было сказать я, но прикусил язык. Сочтет ли он эту тайну достаточно важной, если узнает, что я в опасности?.. Зная его довольно хорошо (да впрямь ли? тут же спросил я себя), я мог предположить, что нет, не сочтет.

— Ох, Кристо, — вздохнула женщина. — Мы так давно его не видели. Я думала, его уже нет в живых. Ты видел его, Лючио? Как он?

— Он связался с людьми и ослаб, — ответил Лючио, помолчал и добавил. — К сожалению, ослаб не настолько, насколько мне хотелось бы.

— Кристо был силен, — заметил мужчина с бородкой, и в голосе его промелькнуло что-то вроде уважения.

— Это было давно, — резко сказал Лючио. — Но не о нем сейчас речь, Кристо вы все сможете увидеть… и обсудить позже. Сейчас же мы говорим об Илэре. Есть еще один аспект. Но его я предлагаю обсудить после. Ни к чему нагружать Илэра еще и этим.

Глаза сидящих в комнате вампиров полыхнули, как мне показалось, красным пламенем. Похоже, они догадались, о каком аспекте шла речь, для меня же это оставалось неприятной, пугающей загадкой.

Вдруг я разозлился сам на себя. Долго еще я буду этакой покорной овечкой, только и способной, что беспомощно задавать вопросы, на которые никто не спешил отвечать? Лючио считает, что имеет надо мной власть — что ж, он и впрямь ее имеет, — но что из этого? Почему я не могу спросить его о том, что интересует меня?