Джордж Байрон - Вампир. Английская готика. XIX век Страница 26

Сперва мы побывали в подвальных помещениях, в кухне и прочих службах, и, безусловно, в погребах; в последнем из них отыскались две или три бутылки вина, забытые в клетке и затянутые паутиной; судя по их виду, их не трогали вот уже много лет. Надо полагать, призраки исповедовали трезвый образ жизни. Что до остального, ровным счетом ничего интересного мы не нашли. За домом обнаружился мрачноватый задний дворик, окруженный исключительно высокими стенами. На камнях поблескивали капельки влаги; благодаря сырости, а также пыли и саже, там, где мы шли, на мощеной поверхности оставались легкие следы.

Тут-то и явил себе первый из удивительных феноменов, кои мне своими глазами довелось наблюдать в этом необыкновенном обиталище. Я увидел, как прямо передо мною вдруг возник отпечаток ноги возник сам по себе.

Я остановился, схватил слугу за руку и указал на след. Рядом с первым оттиском так же внезапно образовался еще один. Мы оба это видели. Я быстро шагнул к нужному месту, но след заскользил прочь от меня, след совсем крохотный явно детский; по отпечатку столь слабому затруднительно было определить форму, но нам обоим показалось, что это оттиск босой ноги. Едва мы достигли противоположной стены, явление прекратилось, и на обратном пути не повторилось более.

Мы снова поднялись по лестнице и осмотрели комнаты первого этажа, столовую, крохотную заднюю комнату и еще меньшую комнатенку возможно, некогда предназначавшуюся для лакея, везде царила мертвая тишина.

Затем мы побывали в гостиных; здесь, в обновленных апартаментах, запустения не ощущалось. В парадной гостиной я уселся в кресло. Ф. поставил на стол подсвечник, при помощи которого освещал нам путь. Я велел слуге закрыть дверь. Он повернулся и тут кресло, стоявшее у противоположной стены, быстро и бесшумно стронулось с места и встало напротив меня, на расстоянии ярда.

— Да это забавнее, чем вращающиеся столы! заметил я с натянутым смешком; и при этом звуке пес запрокинул голову и завыл.

Не заметив перемещений кресла, Ф. вернулся к собаке и принялся ее успокаивать. Я по-прежнему не сводил с кресла глаз, и вот мне померещилось, что я различаю в нем бледный, голубоватый, туманный контур человеческой фигуры, однако настолько неясный, что я не был уверен, не подводит ли меня собственное зрение. Бультерьер тем временем затих.

— Поставь на место это кресло, приказал я слуге. Отодвинь назад к стене.

Ф. повиновался.

— Это вы, сэр? вдруг спросил он, резко оборачиваясь.

— Я? Что?

— Что-то меня ударило. По плечу, резко вот сюда.

— Я тут ни при чем, отозвался я. Тут у нас, похоже, завелись фокусники; может быть, их трюков мы и не разгадаем, зато их самих поймаем с поличным куда раньше, чем они напугают нас.

Мы недолго задержались в гостиных там было так сыро и холодно, что мне не терпелось подняться наверх, к очагу. Двери гостиных мы заперли, надо заметить, что эту меру предосторожности мы предприняли в отношении всех помещений нижнего этажа, нами обследованных.

Спальня, выбранная для меня слугой, оказалась лучшей на всем этаже просторная, с двумя окнами, выходящими на улицу. Внушительная кровать с пологом возвышалась напротив очага, в котором плясало яркое, живое пламя; дверь в стене слева, между окном и кроватью, вела в комнатушку, где предстояло расположиться слуге. Это тесное помещение с диван-кроватью не сообщалось с лестницей иных дверей, помимо той, что вела в мою спальню, мы не обнаружили. По обе стороны от очага располагались стенные шкафы, в тон со стенами, и оклеенные теми же блекло-коричневыми обоями. Мы заглянули внутрь нашли только вешалки для женских платьев, и ничего более; мы исследовали стены убедились, что они явно сплошные и явно выходят на улицу. Закончив изучение этих апартаментов, я секунду-другую постоял у огня, зажег сигару и, по-прежнему в сопровождении Ф., вышел из спальни, дабы продолжить осмотр дома.

На лестничной площадке обнаружилась еще одна дверь, плотно закрытая.

— Сэр, удивленно заметил мой слуга, я отпер эту дверь вместе с прочими сразу по прибытии; запереть ее изнутри невозможно, потому что…

Не успел он докончить фразы, как дверь, к которой ни один из нас не прикасался, бесшумно отворилась сама по себе. Мгновение мы глядели друг на друга. Одна и та же мысль пришла в голову обоим здесь не обошлось без человеческого участия. Я вбежал первым, слуга за мной. За дверью оказалась пустая и мрачная обставленная комнатушка: взгляд различал несколько порожних коробок и корзин в углу, да крохотное окно с закрытыми ставнями; взгляд не усматривал ни очага, ни другой двери, помимо той, через которую мы вошли, ни ковра на полу: сам пол, невесть когда настеленный, неровный, изъеденный червями, был тут и там залатан, судя по проплешинам более светлого дерева. Мы не нашли ни души равно как и места, где живое существо сумело бы спрятаться.

Пока мы стояли, оглядываясь по сторонам, дверь, через которую мы вошли, затворилась так же тихо, как и открылась. Мы оказались в западне.

Впервые я ощутил приступ безотчетного страха. Слуга, впрочем, проявил должную стойкость.

— Тоже мне заманили в ловушку, сэр; да я вышибу эту жалкую дверь одним ударом ноги!

— Сперва попробуй, не удастся ли справиться при помощи рук, посоветовал я, гоня неясную тревогу, меня обуявшую, а я открою ставни и погляжу, что там за окном.

Я отодвинул шпингалет и распахнул ставни: окно выходило на внутренний дворик, описанный выше; карниза не было стена обрывалась совершенно отвесно. Выбравшись из этого окна, человек не нашел бы, куда поставить ногу, и рухнул бы прямо на камни.

Тем временем Ф. тщетно пытался открыть дверь. Наконец он обернулся ко мне и попросил разрешения применить силу. И здесь следует отметить, воздавая должное слуге, что он и не думал поддаваться суеверным страхам; напротив, его выдержка, спокойствие и даже веселость в обстоятельствах столь необычных вызвали мое восхищение, и я поздравил себя с тем, что заручился спутником, во всех отношениях подходящим к случаю. Требуемое разрешение было ему охотно даровано. Но, хотя и он отличался недюжинной статью, грубая сила ни к чему не привела, равно как и более деликатные попытки; дверь даже не дрогнула под самыми мощными пинками. Тяжело дыша, он отступился.

Затем за дверь взялся я и с тем же успехом. Прекратив бесполезные старания, я снова ощутил приступ ужаса; но на этот раз еще более леденящего и неумолимого. Мне казалось, что от щелей шероховатого пола поднимаются неведомые, жуткие испарения, и ядом разливаются в воздухе, угрожая человеческой жизни. Дверь открылась очень медленно и тихо, словно по собственной воле. Мы опрометью выбежали на лестничную площадку. И оба увидели, как огромное, бледное пятно света размером с человеческую фигуру, но бесформенное и бесплотное заскользило впереди нас и поднялось вверх по лестнице, ведущей в мансарду. Я поспешил за светом, а слуга за мною. Световое пятно свернуло направо, в небольшой чулан, дверь которого была открыта. Я вошел следом. Свет сконцентрировался в крохотную шаровидную каплю, ослепительно-яркую и подвижную; на мгновение капля повисла над постелью в углу, затем задрожала и исчезла. Мы подошли к кровати и осмотрели ее самая обыкновенная односпальная кровать с балдахином, из тех, что являются традиционным атрибутом мансарды, отведенной для слуг. На комоде рядом мы нашли старый, выцветший шелковый платок; в прорехе, зашитой до середины, до сих пор торчала иголка. Платок был покрыт слоем пыли; возможно, он принадлежал той самой старухе, что умерла в доме последней; вероятно, чулан служил ей спальней. У меня достало любопытства выдвинуть ящики: внутри обнаружились разные детали дамского туалета и два письма, перевязанные узкой ленточкой поблекшего желтого цвета. Я позволил себе завладеть письмами.