Место встречи - Т. Дж. Пэйн Страница 22

Она никогда не испытывала такого раньше, но знала название ощущения, которое начало прожигать ее насквозь. Ужас.

Она перевела взгляд с балкона на лица всех остальных гостей.

Короткая пауза в речи Лилит, длившаяся, возможно, всего секунду, позволила Эми пронестись в голове миллиону мыслей.

Все те чувства, которые накапливались в течение нескольких дней, теперь, казалось, дергали ее за ноги, побуждая мышцы вскочить, побежать к двери, убраться оттуда. Сейчас. Отчасти она понимала, что эти сомнения, эти гложущие ужасы все это время массировали ее мышцы, но ее мозг успешно подавлял эти импульсы.

И все же, казалось, никто больше не вскочил и не убежал.

Все сидели на месте, на их лицах было скорее недоумение, чем страх. Казалось, они воспринимали все это как очередной причудливый поворот в странной ночи эксцентрично странной пары.

Пока все сидели и ждали развязки, Эми тоже сидела.

- Эта ночь посвящена вам, - продолжала Лилит. - Всем вам. Всем, кто унижали Калеба и меня. Всем, кто играли с нами, смеялись над нами. Всем, кто топтали наши лица, наши сердца и наши души. Самое ужасное, что каждый из вас принял приглашение на свадьбу того, к кому вы относились ужасно.

- Вам даже не хватает самоанализа, чтобы признать свою собственную жестокость. Потому что это то, чем вы являетесь. Жестокие. Глубоко-глубоко жестокие.

- Но, сегодня мы предлагаем вам свадебное одолжение. Мы даем вам возможность увидеть себя такими, какими мы с Калебом всегда видели вас. У вас есть разрешение освободить тьму ваших сердец. Выпустите на свободу всю свою подавленную мерзость. Вы увидите, кто вы есть на самом деле.

В ее глазах плясал сильный огонь, когда она улыбалась группе с балкона.

- Правило этой ночи простое, - сказала Лилит. Несмотря на отсутствие микрофона, ее голос звучал громко и целеустремленно, как у рингмейстера, готовящегося начать представление. - До полуночи вы должны убить кого-нибудь в этой комнате.

Она сделала паузу, ожидая, что толпа вздохнет. Этого не последовало.

- Вот и все, - сказала она. - Убейте кого-нибудь до полуночи. Сделайте это, и персонал отведет вас в заднюю комнату. Они усыпят вас и удалят этот кошмар из вашей памяти. Вы проснетесь в городе. Местная полиция скажет вам, что остальные люди из вашей компании погибли в автокатастрофе на скользкой горной дороге. Вы ничего не будете помнить, но поверите им на слово, потому что у них есть все документы и доказательства. Вы будете горевать, скорбеть и вернетесь домой.

- Вы будете живы, но вы изменитесь. Вы можете не помнить конкретные детали поступка, который спас вам жизнь, но где-то на задворках сознания - место, доступное только во сне, - вы будете помнить эмоции. Вы почувствуете запах глубокого разложения, который всегда существовал в вашей душе.

Она окинула взглядом гостей, оставив последние слова без внимания.

Калеб, похоже, почувствовал, что речь Лилит больше, чем что-либо другое, смутила толпу. Он шагнул к перилам балкона, рядом с женой.

- Вот и все. Убей кого-нибудь, и ты будешь жить. Но каждый, у кого к полуночи не будет крови на руках, понесет наказание, - сказал он. - Любой, кто попытается покинуть "Место Bстречи" или попытается снять браслет, также понесет наказание. И что это за наказание? Это такое же наказание, как проигрыш в танцевальном конкурсе.

Эми услышала быстрый звуковой сигнал.

Она обвела взглядом комнату, пытаясь определить, откуда исходит звук.

Иоланда и дядя Джон - проигравшие в танцевальном конкурсе - в какой-то момент вернулись на свои места, незамеченные и забытые среди гостей. Теперь они стояли в панике. Если у всех остальных браслеты светились ровным красным светом, то на браслетах Иоланды и дяди Джона свет быстро мигал. Браслеты подали яростный звуковой сигнал.

Дядя Джон попытался расстегнуть свой ремешок, но как бы сильно он ни дергал, он не поддавался.

Иоланда тем временем стояла как вкопанная, держа руку с браслетом как можно дальше от тела. Она сделала несколько шагов назад, пытаясь, казалось, отделить себя от собственной руки.

Чувствуя, что сейчас произойдет, люди вокруг них начали вставать со своих мест, чтобы освободить пространство между собой и проигравшими в танцевальном конкурсе. Даже спутница Иоланды и жена дяди Джона отказались подойти к ним.

В эту последнюю долю секунды Эми встретила взгляд Иоланды. Ее широкие, испуганные глаза перестали искать и устремились на Эми, умоляя о помощи единственного человека, который смотрел ей в глаза. Края рта Иоланды застыли, искривившись в гримасе.

Эми хотела сказать ей "прости". Прости, что она подшутила над Марико, что Иоланда похожа на проститутку. Прости, что в своем сознании она считала Иоланду тупой. Распутной. Дрянной.

Прости, что она не осмелилась попытаться помочь.

Но прежде чем рот Эми успел сформировать слова...

БУМ!

Браслет Иоланды взорвался.

Мир, казалось, двигался в замедленной съемке, когда Эми наблюдала, как кожа отходит от левого запястья Иоланды, обнажая мышцы под ним. Миллисекундой позже взрыв пробил и их, отправив осколки кости и плоти наружу в красном облаке.

Оно забрызгало лицо и платье Иоланды. Еще больше остатков попало на белые чехлы стульев, подчеркивая их и сочетая с красным цветом центральных блюд.

Когда взрывная волна отбросила Иоланду назад, Эми увидела, как ее лицо повернулось, чтобы посмотреть на свежий обрубок. Взрыв всадил осколки черного браслета в ее щеку, которая стала красной от ожогов и крови.

Она смотрела, как кровь вытекает из руки Иоланды глотками и струйками, как вода из старого колодезного насоса.

Глаза Иоланды закатились, когда ее тело завершило падение.

Она упала на пол, не двигаясь. Без сознания. Возможно, мертвая.

В этот момент в уши Эми, которые после взрыва на мгновение перестали воспринимать шум, проник какой-то звук. Сначала она подумала, что кто-то делает оттиск печати. Громкие всплески воя и гудения.

Но когда зрение Эми расширилось от близорукой фокусировки на том месте, где только что стояла Иоланда, она поняла, что звук исходит от дяди Джона. Он лежал на полу, его тело извивалось в луже крови, которая образовалась из обрубка его собственной руки. Он пытался закричать, но, похоже, не мог. Все, что он мог произнести, - это гортанные крики боли и шока.

В комнате воцарился хаос.

Некоторые гости нырнули под свои столы. Другие, как Эми, сидели и смотрели, словно в трансе. Их мозг, казалось, пытался