Темная жатва - Норман Партридж Страница 12

Деревянная рукоятка ударяет по дорожному полотну, отчего вилы снова сильно вибрируют. Митч почти теряет сознание. Он закусывает губу и переворачивается на бок. Жуткий беспорядок. Ржавый шип проделал в нем пару дырок, и просто для подливки один из соседей-шипов вцепился ему в лодыжку и ступню с внутренней стороны. Он знает, что должен выдернуть вилы и попытаться встать, но, похоже, у него получается двигаться не лучше, чем у черепахи, которую перевернули на спину.

И это еще не самое худшее. Джек стоит примерно в пятнадцати футах от него, прямо посреди дороги, и смотрит прямо на него. Фары-Горгоны "Крайслера" отчетливо высвечивают эту штуку... так же, как они высвечивают сверкающий мясницкий нож, который, как стилет, проходит сквозь переплетенные лозы, из которых состоит его левая рука, заполняя ее, когда длинные пальцы обхватывают рукоять.

И, видя это, ты точно понимаешь, что чувствует Митч. Его сердце упало в пятки от взгляда на живой миф. Это как пятиться от Санта Клауса, либо чертового Пасхального Kролика... Только с поправкой, что Санта был из тех парней, которые готовы задушить тебя твоим же носком, а Пасхальный Kролик был из тех кроликов, которые растопчут тебя насмерть и очистят твою треснувшую тюбетейку, как скорлупу у вареного яйца.

Ага. Ты помнишь, каково это, быть нос к носу с мифом. Поэтому все истории вокруг Зубастого Джека связаны со страхом. Ты слышал их у костра, когда ребенком ходил в поход в лес, их нашептывали все по ночам в твоей спальне, когда вы проводили ночевки с друзьями, и они пугали тебя, когда вы сидели на заднем дворе летними ночами настолько сильно, что ты думал, что заснуть не сможешь неделю. При таких раскладах очень сложно отделить репутацию от реальности, когда ты смотришь, что эта штука стоит у тебя прямо перед лицом. Он Зубастый Джек... жнец, что растет в поле, безжалостный фокусник с сердцем сделанным из лакомств, кошмарный мясник с пилозубым лицом... и он до тебя доберется! Так тебе всегда говорили... он до тебя доберется, ты знаешь, что ты попался!!!

Просто спроси у Митча Креншоу, если тебя мучают какие-то сомнения. Потому что сейчас его преследует Зубастый Джек, и в его глазах сияет неестественный свет, который выглядит так, как будто способен расплавить свинцовую обшивку двери бункера. Этот огонь... Он собран в Хиросиме... Нагасаки со 150-градусной стойкостью... и это настолько больше, чем то, что есть на самом деле, или то, чем Митч считает, что это такое, что он едва может на это смотреть.

Митч закрывает глаза всего на секунду. Он пытается двигаться, но не может. Он слышит как скребут об асфальт ноги Джека, и сейчас для него это единственный звук во всем мире. Нет ничего иного в этой ночи. Бад пропал. Чарли мертв и валяется на обочине дороги; он больше не издаст ни звука.

Понимание этих последних двух вещей, заставляет Митча двигаться. Он хватается за рукоятку вил и дергает. Шип выходит из ступни и вызывает острую боль. Если он сможет воспользоваться вилами, чтобы встать, это будет началом. "Крайслер" прямо за ним. Если ему удастся встать на ноги, он cможет прислониться к капоту, может быть как-то сохранит равновесие, может быть, даже сумеет защититься...

Зубастый Джек выдирает вилы из рук Митча. Рукояткой тесака он бьет Митчу по челюсти. Затем снова, Креншоу жестко падает спиной на передний бампер "Kрайслера", пока его задница приземляется на асфальт. Джек присаживается на корточки перед ним, его глаза по прежнему светятся неестественным пламенем с которым Митч не в силах совладать, и лезвие мясницкого ножа поднимается и заполняет пространство между их лицами, а вырезанный рот Зубастого Джека выплевывает одно-единственное слово:

- Ключи.

Митчу требуется секунда, чтобы осознать это слово, затем он начинает рыться в карманах в поисках ключей и протягивает их. Пальцы Зубастого Джека обхватывают их, он встает и обходит "Крайслер", и водительская дверца со скрипом открывается.

- Тебе лучше отодвинуться, - говорит Зубастый Джек. - Tы на моем пути.

Дверца захлопывается. Заводится двигатель. От удара переднего бампера у Митча трещит позвоночник. Господи Иисусе! - но затем Митч отодвигается, подальше от бампера подальше с дороги этих брутальных шин.

Он ползет по асфальту, пока Зубастый Джек вдавливает педаль газа. Вонь от горелой резины наполняет воздух. Митч скатывается с насыпи в грязную канаву на обочине. Облако выхлопных газов следует за ним, опускаясь низко к земле. Митч лежит там во тьме. Он не смотрит вверх. "Крайслер" светиться в ночи. Поднимается ветер, проносясь через кукурузу, как будто в погоне за большой черной машиной, проделывая свой путь через дренажную канаву. Обертки от гамбургеров шуршат под его дыханием, но это длится недолго.

А затем наступает тишина.

На небе сияют звезды. Ветер не издает ни шороха.

Ненадолго. Просто на какой-то момент.

А затем, дальше по канаве начинает квакать лягушка. Это первая лягушка, которую Митч услышал за весь вечер. Он даже забыл, что здесь есть лягушки. А потом к ней присоединяется еще однa... и еще... и еще... и вскоре Митч понимает, что походу, он не один в темноте. В этой старой, грязной канаве полно лягушек. Они все это время были здесь, прячась в тени, как молчаливые зрители - десятки, может быть, даже сотня, – а Митч и понятия не имел, что они здесь, потому что у них хватало мозгов не шуметь... хватало мозгов держать свои маленькие рты на замке, когда по дороге шла двуногая легенда.

Митч погружает лицо в руки, слушая этих лягушек, которые сейчас перекрывают тишину. Ну да... Разумеется, сейчас они заговорили, - думает он, а затем начинает смеяться, потому что, на самом деле, это забавно.

Они не тратили время на то, чтобы открывать свои рты, потому что их мелкие зеленые жопы были в безопасности.

Не тогда, когда у них были темы для разговоров.

Не тогда, когда они рассказывали свою историю...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЛОЖЬ

Разумеется, историю, которую рассказывали друзья-амфибии Митча Креншоу, Зубастый Джек не услышит. Он уже промчался вниз по темной дороге пару миль, и он чертовски сосредоточен, потому что вождение для него не самое просто занятие. Его лиановые