Мишель - Иннокентий Маковеев Страница 29

В жуткой газовой атаке столицы, погибла жена Генетика, носившая его ребёнка. Говорят, Генетик тогда поседел за одну ночь, изменился до неузнаваемости и замыслил ужасные вещи. Поэтому те, кто смеет обожествлять Генетика, называют его падшим ангелом. Будто бы он желал добра людям, устанавливая свои порядки, но, когда мы искалечили его душу, он перешёл на сторону зла. Похоже, нам до сих пор неудобно и стыдно признавать, что это чудовище, этого монстра породили мы сами.

— Мой дед бился с ним, — говорит старичок в сером плаще. Он смотрит на снимок безотрывно, не моргая. — Генетик полагал, что он бог, и что его выродки всех нас истребят. Чёрта с два!

Шарль спорит с ним:

— К столетию победы рассекретили ряд документов. В их числе было письмо одного из военачальников Генезии, в котором он писал своему другу, что Генетик с самого начала понимал: его ждёт сокрушительное поражение. Зачем он всё равно развязал войну — вопрос, ответ на который мы уже не узнаем никогда.

Пропустив слова экскурсовода мимо ушей, старичок пренебрежительно поворачивается к другому экспонату.

Если Генетик осознавал, что не победит, зачем устроил весь этот кошмар? Хотел проучить нас? Или таким жестоким способом объединить? Наверное, это была безумная и отчаянная попытка мести за смерть семьи.

Дальше мы с группой переходим в Зал Военных Вождей, где находится галерея орденоносцев: главнокомандующих, генералов армий и адмиралов флотов союзников. Голограммы изображают их крупные бюсты. На мундирах орденоносцев теснятся десятки боевых наград и медалей. Затем посещаем Зал Славы, где увековечены имена героев союзных государств, всех тех, кто внёс особый вклад в победу над врагом. Тысячи имён светятся, как звёздочки, на фоне огромного цифрового полотна. Находясь в таком месте, я начинаю чувствовать жизнь острее и понимаю, насколько этот мир бывает хрупок. Генетик приложил огромные усилия, чтобы всё разрушить, и нашим предкам пришлось заплатить немыслимую цену, чтобы всё отстоять.

Экскурсия завершается в парке мемориального комплекса, где под открытым небом расположена выставка военной техники — более 600 единиц, собранных со всех союзных стран. Каждый танк, самолёт, вертолёт, каждое артиллерийское орудие, каждая ракетная установка состояли на вооружении армий союзников и принимали участие в войне с Генезией. В искусственных водоёмах «плавают» боевые катера. В леске воссоздали сооружения партизан: землянки, окопы, наблюдательную вышку и командный пункт. Есть экспозиция железнодорожных войск с бронепоездом, и сектор с инженерно-фортификационными сооружениями, траншеями. Навсегда запомню самую жуткую машину тех времён: с огромным механизмом впереди и толстыми цепями. Она разрубала толпы «Пешеходов» на куски, расчищая армиям союзников дорогу к Рунам.

Поблагодарив Шарля за интересно проведённое время, наша группа садится в автобус и уезжает. Вернувшись в свой район, мы с Беллой прощаемся:

— До вечера! — говорит подруга.

— Хорошо.

Нужно уточнить у Кристофера планы на вечер. Звоню ему. Разговор сразу заходит про таблетки, о которых я напрочь забыла.

— Ты купила, приняла?

— Собираюсь… Спасибо, что напомнил.

— Не откладывай, иначе они окажутся неэффективными, и соблюдай рецепт.

— Хорошо, буду.

Как-то Кристофер слишком сильно за это тревожится.

— Что делаем вечером? — интересуюсь я.

— Мы ещё не закончили с новой хореографией…

— А Белла и Рафаэль зовут нас в клуб…

— Рафаэлю хорошо: он не участвует в номере. Давай я заберу тебя после клуба, если будет не слишком поздно…

— Забирай. Пока.

Я чувствую обиду.

— Подожди. Хочешь я тебя поцелую?

— Где и когда?

— Через приложение.

Я вздыхаю.

— Ладно, сейчас.

Свернув в закуток, запускаю приложение «Прикосновение». Модуль эффона проецирует бледное лицо Кристофера и его правую руку. Он нежно касается меня костяшками пальцев и целует шёлковыми прохладными губами. Я закрываю глаза и будто переношусь с холодной улицы куда-то к нему. Щекотный, сухой поцелуй скрашивает испорченное настроение. Шёпотом я ласково прощаюсь с Кристофером, питая надежду увидеться с ним позже. Мне тут же поступает другой звонок. Смотрю на дисплей. Номер скрыт. Кто это? Снова Кристофер? Я отвечаю. Сразу раздаётся жуткий зловещий свист — «Ссуу… Пуусс…». Чёрт — приложение запущено! Внезапно проецируется чья-то рука и хватает меня за горло. Отпустив эффон, я пытаюсь вырваться. В настройках приложения сила воздействия выставлена по умолчанию, и руке удаётся крепко вцепиться в меня. Защита всё не срабатывает, а силы уже начинают меня покидать. Мне везёт — эффон «умирает» прежде, чем умираю я — батарейка полностью садится. Рука из энергии исчезает, эффон падает на асфальт. Ух, к счастью, экран не разбился. Что это было?! Сбой системы?! Или кто-то ошибся номером?!

Когда поставлю эффон на зарядку, позвоню Кристоферу и расскажу о происшествии, вернее происшествиях — я забыла поведать ему, что меня едва не сбил автомобиль. Хотя нет, лучше не волновать Кристофера перед репетиции. Ещё необходимо изменить настройки приложения «Прикосновение», пока оно меня не убило.

Мама и сёстры возвращаются домой раньше обычного. Следом приезжает с вокзала тётя с очаровательными дочерями-близняшками.

Я и Голди отправляемся в магазин за конфетами для гостей. Идём долго, хоть малышка и старается семенить короткими ножками.

— Купи мне сырок, — встав у витрины, просит Голди, а сказала, что пошла со мной за компанию.

Наглядевшись на яркие обёртки сырков, малышка говорит:

— Нет, купи три. — И показывает мне четыре пальчика. До чего смешная.

Я не покупаю Голди сырков, потому что они есть в холодильнике. Но малышке до них не добраться. Чтобы она отстала, обещаю выдать ей один сырок к чаю.

Покупаю у продавщицы полкилограмма шоколадных батончиков.

На улице Голди говорит:

— В лицо ветер дует, хочу на ручки.

— Никаких ручек, Голди.

Дома я застаю неожиданную гостью — Элисон, мать Джеймса. Что ей здесь надо?! Неужели пришла сообщить новые подробности гибели Джеймса?! Его тело наконец-то нашли?! «Нет, Элисон здесь в роли журналистки!» — догадываюсь я по планшету и энерго-листкам разложенным на кухонном столе. Матери Джеймса чуть больше 40 лет, у неё морщинистое лицо, короткие русые волосы собраны в пучок на затылке, одета в серый пиджак и чёрную юбку. Стараясь скрыть личную неприязнь, мы подозрительно глядим друг на друга. Я медленно пересыпаю конфеты из кулька в вазу, слушая разговор Элисон с мамой.

— Я провожу одно расследование, до его окончания не хочу посвящать вас в детали, но совсем скоро оно будет показано по республиканскому каналу, — говорит мать Джеймса. — Мне для статистики нужна информация о вашей семье. Вы не могли бы заполнить электронную анкету?

Мама собирается посмотреть вопросы.

— Нет. — Я вдруг поворачиваюсь к Элисон. — Нет! — повторяю твёрже. — Уходите! — Я в одно движение оказываюсь возле стола и, увидев первый вопрос анкеты: «У вас многодетная семья, в