Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман Страница 22

В первый трудовой день на работу являются вовремя. Затем можно расслабиться – у программистов рабочее расписание гибкое, нередко приходится задерживаться до семи-восьми вечера. Из-за утренних трафиков, если нет срочных дел, или заранее назначенных совещаний, получасовое опоздание считается нормой.

…Я обратил на неё внимание в первый рабочий день. Её смуглая кожа блестела сотнями солнечных брызг и напоминала шоколадное мороженое, которое хотелось лизнуть, затем поглотить целиком, наслаждаясь утоляющим жажду сладким холодом. Прикинул, на вид ей лет двадцать пять. Наверняка, лесби. Всё-таки это IBM. Компания дорожит своей репутацией.

«Как зовут чёрную жемчужину?» – вопрос вертелся на языке, но я не рискнул задать его, и не знал, в какой она числится группе, хотя в течение первой недели перезнакомился со многими программистами, работающими на проекте.

Среда в вашингтонском филиале IBM – День пиццы. К пяти часам в комнату, предназначенную для корпоративных видеоконференций, привозят коробки с пиццей и освежающие напитки. По задумке менеджеров корпорации для создания в коллективе благоприятного климата, сотрудники, работающие в разных группах, получают возможность в неформальной обстановке обсуждать текущие проблемы проекта. Затея вкусная и всеми поддерживаемая – технические средства связи не заменят очных контактов.

Я положил на бумажную тарелку кусочек овощной и мясной пиццы, и оглядел комнату, подыскивая укромное место, чтобы присесть. Сердце замерло от волнения, едва взгляд зацепился за «жемчужину», одиноко сидевшую в углу. Слева и справа от неё зияли свободные стулья.

Подсознание верховодит неразумными действиями, командует языком и шаловливыми частями тела, охочими на всякие вольности. Вначале бес, вступивший с подсознанием в сговор, толкнул ноги на опрометчивый поступок, они подвели тело к красавице и усадили на незанятый стул.

– Роберт, – представилось подсознание, на долю секунды опередив разум, приказавший молчать.

– Николь, – приветливо ответила девушка.

Разум смутился – такое с ним происходило редко, – уткнул Роберта носом в тарелку, заставил поглощать пиццу и не косить глаза в сторону «чёрной жемчужины». Николь ела неторопливо, не проявляя желания разговаривать.

Ещё оставалась возможность спастись. Молча доесть пиццу и улизнуть. Но как выяснилось, главная опасность, исходящая от Николь, – бюст, туго обтянутый белой блузкой, полукругом, образовавший сильное магнитное поле. Пластмасса и та бы ожила. Оказавшись в непосредственной близости от «жемчужины», я попал под его воздействие. Вначале магнитные волны подействовали на глаза, заболевшие сильным косоглазием. Затем привели в действие нос, поведший себя непристойно. Николь предупредительно кашлянула, предостерегая нос от излишнего любопытства. Нос зардел, отвернулся от взрывоопасного места, притворился, что хочет чихнуть, но тут из повиновения вышел язык.

– Вы давно в IBM?

– Три месяца.

– А я вторую неделю.

Я понимал, что совершаю непростительную ошибку, но язык под воздействием магнитного поля, потерял управление и непозволительно распустился.

– Я из Нью-Йорка. Консультант. А вы?

– Из Бостона. IBM отбирает лучших выпускников Массачусетского университета.

– Вы довольны работой?

Николь пожала плечами.

– Со старта предложили сорок пять тысяч. Это не то, на что я рассчитывала – на мне ведь висят студенческие долги. Но в IBM большие перспективы для роста. Одна проблема, – вздохнула она, огорчённо скривив губы, – при поступлении на работу будущие сотрудники подписывают обязательство при необходимости отправиться в любую точку Америки. Сегодня проект в Вашингтоне, завтра во Флориде. Для семейных это большая проблема.

Подумал: слава богу, разговорилась. А то, что IBM собрала в Вашингтоне программистов со всей страны, я и без неё знал. Они жили в гостинице, оплачиваемой министерством юстиции, и на выходные разлетались по своим семьям. Пошутил:

– Значит, ваше место на студенческой скамье ещё не остыло.

Николь засмеялась.

– Ещё тёпленькое. – Она пристально глянула на меня и призналась. – А я о вас слышала.

Сердце вздрогнуло и судорожно забилось, как рыба, попавшая на крючок. Неэтично прервать разговор, который сам же затеял. Единственный шанс избежать оглушительного провала – забить рот пиццей, опустошить тарелку, отправиться за новым куском и не вернуться.

Николь вежливо наблюдала, как интенсивно заработали челюсти собеседника.

– Вы любитель пиццы?

Переполненный рот способен только мычать. Утвердительно кивнул головой.

– Я хотела бы с вами поговорить, – смутилась она от собственных слов и опустила глаза. – Но не здесь…

Какой гетеросексуал, даже бывший, не мечтает услышать подобную фразу? Давясь пиццей, я освободил рот и язык, вышедший из повиновения, не задумываясь о последствиях, торопливо предложил: «Завтра после работы? В „Старбаксе“»?

В знак согласия она моргнула глазами.

– Вы какой кофе предпочитаете? – продолжал хулиганить язык. – «Капучино»? «Латте»?

– «Эспрессо». Без сахара и без молока.

– Договорились.

Я встал, попрощался и без оглядки вышел из комнаты для конференций, опасаясь, что она передумает.

…Пороки въедливы и не лежат на поверхности. Они затаились внутри. В клеточках мозга. В самых отдалённых и недоступных для чистки местах. Их глушат лекарствами, душат инструкциями, запугивают и заключают под стражу. Но от них невозможно избавиться. Это как метастазы. В самый неподходящий момент, когда, кажется, что опасность миновала, бац! Вспыхивает красная лампочка. Порок оповещает о пробуждении, извергает лаву, сжигающую на своём пути тех, кто утратил бдительность. Соблазн можно притупить, бесовское искушение лечению не поддаётся.

Прозрение началось по дороге домой. Разум твердил: «Роберт, остановись! Откажись от встречи! Найди для этого безобидный предлог!»

Соблазн сильнее благоразумия. Дьявол никуда не улетал и исподтишка нашептывал в левое ухо: «Ты не нарушишь закон, если временно будешь считать себя трансвеститом». – Я больно ударил себя по левой щеке, отправив беса в нокдаун, и восстановил власть рассудка, приказавшего телу: «Угомонись! Даже если ты сменишь пол, Николь никогда не станет твоей подружкой».

Николь для меня загадка. Внутренний мир лесби мне незнаком. Кроме чеховского мюзикла «Три сестры», который вчетвером, с Даниэлем, Лизой и Хелен мы видели на Бродвее, с великолепной музыкой и прекрасными голосами, вспоминается пушкинская элегия: «Три девицы под окном пряли поздно вечерком» – с непонятным словом «пряли», – и, пожалуй, всё. Спрошу Николь, что на лесбийском сленге означает «пряли». Как по мне, звучит сексуально.

Глава XII

Я такая, какая есть

Следующим утром в переполненном лифте я столкнулся с Николь. Мы поздоровались и отвели глаза в сторону. Выйдя из лифта, разошлись по кубикам. Сидя за компьютером, я весь день гадал: придёт – не придёт? Она молодая, красивая, до безумия привлекательная. Что сказать обо мне?