Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова Страница 11

Глава VII

Сон 2

Наутро Ивонн проснулась совсем разбитая. Мигрень почти прошла, но вместо неё накатила ужасная усталость, поэтому она решила, что, вопреки своей привычке обсуждать все вопросы производства с Лили, она не будет заезжать в офис, а сразу отправится в Орлеан.

Ей необходимо обдумать все предстоящие изменения в одиночестве, так как на этот раз они затрагивали не только новую коллекцию, но и касались множества других факторов.

Чтобы не торопясь собраться, передохнуть перед дорогой и сосредоточиться, она освободила себе всё утро, договорившись встретиться с начальником цеха в три часа дня.

Такие ритмы, как накануне, Ивонн уже не выдерживала, каждый раз ей требовалось всё больше времени, чтобы восстановиться. В конце концов, эскизы Лили может отправить ей по электронной почте. За годы работы она научилась полностью доверять своему ведущему дизайнеру, тем более что их вкусы и взгляды во многом совпадали.

Ивонн нравилась эта экстравагантная девушка – её открытый ум, природный талант и невероятная работоспособность. Казалось, что у Лили, в отличие от неё, было двадцать шесть часов в сутки, но при этом она просто излучала энергию, было впечатление, что она вообще никогда не спит, а энергией подпитывается прямо из космоса.

Конечно, сказывался и молодой возраст, но, вспомнив себя в двадцать девять лет, Ивонн пришла к выводу, что дело здесь не только в этом. У неё самой никогда не хватало ни времени, ни сил, она и много лет назад часто валилась с ног от усталости, особенно когда переживала тяжёлые времена.

После душа, уже за завтраком, Ивонн вдруг осознала причину плохого самочувствия. Насыщенный день накануне, возможно, был ни при чём. Ей снова всю ночь снились кошмары, и она, вероятно, не выспалась.

Ивонн с того момента, как проснулась, находилась в полной прострации, она даже не сразу сообразила, видела ли мужа вечером и приходил ли он ночевать, не помнила из прошедшей ночи практически ничего, кроме сковывающего ужаса.

Ивонн решила вспомнить подробности сновидения, как советовал её психолог. Он всегда говорил, что причина мигреней может скрываться в работе подсознания и что можно попытаться разгадать секреты того, что её больше всего беспокоит, если научиться запоминать и записывать сны.

Поначалу Ивонн чувствовала неловкость оттого, что наговаривала в диктофон весь этот бред. Более того, необходимо было поделиться своими заметками с доктором – это было его обязательное условие.

Но затем она привыкла к такой практике, тем более что специалист, к которому она обращалась за помощью, был настолько деликатным человеком, что эта неловкость вскоре совсем исчезла.

«Наверное, я была на каком-то концерте. Видимо, после окончания я пошла забрать свои вещи и сумку в какой-то странной ячейке, куда я их положила перед началом.

Дальше я обнаружила, что моих вещей в ящике нет, а на их месте лежит какой-то странный театральный реквизит. Дежурная дама сообщила мне и другим зрителям, что вещи они были вынуждены переложить, и объяснила, куда пройти, чтобы их забрать.

Со мной вместе пошли ещё несколько человек, возможно тоже из зрителей. Дама была странной внешности, её вид и завораживал, и пугал одновременно. Хотя внешне она особо ничем не выделялась, кроме того что была одета в странную одежду, похожую на ту, которую носили женщины-крестьянки в начале прошлого века. Наверное, она была из массовки театра.

Я и другие люди пошли в направлении, которое указала нам эта дама, и вскоре мы оказались в какой-то комнате, заваленной кучей хлама из потрёпанных костюмов и полуразвалившегося театрального реквизита.

Люди всё прибавлялись, мы шли дальше и, не находя похожих на описание ячеек, в которых могли бы лежать наши вещи, уже начали беспокоиться. Пройдя несколько комнат, похожих друг на друга и также заваленных множеством старых вещей, мы уже начали думать, что заблудились, – всех охватило беспокойство, начиналась паника.

Я почувствовала во всём этом какой-то подвох и пошла дальше, оказавшись в комнате ослепительной красоты: яркий свет, сверкающие витрины из дорогого лакированного дерева, на витринах расставлены дорогие брендовые вещи: сумки, клатчи, перчатки, шляпы, множество великолепных аксессуаров.

Удивившись такому разительному контрасту с тем, что я видела в других комнатах, я стала рассматривать эти вещи, не заметив поначалу, что осталась одна. Они мне очень понравились, хотелось их потрогать или даже часть из них забрать с собой.

Внезапно появилась какая-то женщина, которая несла в руках целую охапку дорогой одежды. Подумав, что это одна из зрителей, я спросила, не нашла ли она комнату, где можно забрать свои вещи, и как туда пройти.

Женщина, увидев меня, повела себя странно: она побросала всё, что держала в руках, и бросилась бежать. Я решила пойти за ней и вошла в комнату, напоминавшую колодец, там были тёмные каменные стены, повсюду плесень и мох.

Тут появились другие люди, от которых как-то странно повеяло холодом. Это были молодые люди, в основном мужчины, они тоже были одеты в костюмы, очень сильно полинявшие и местами сильно застиранные, практически до дыр. Они шли пританцовывая, пели, веселились, перешучивались, но, несмотря на их внешнюю весёлость, я почувствовала исходящую от них опасность и сильно испугалась.

На лицах парней растёкся грим, – может, от очень тусклого освещения, но мне показалось, что местами грим стекал с лица вместе с кусками кожи.

Я спросила, куда мне можно пройти за своей сумкой, а парни многозначительно переглянулись и не ответили, и мне стало жутко от дурного предчувствия.

Один из парней очень громко и красиво запел. Что-то, кажется, из «Фигаро». Его великолепный оперный голос потряс меня до глубины души. Выглядел тем не менее молодой человек очень странно. Его голый торс был весь в испарине и перепачкан потёкшим гримом, он почему-то во время пения не выпячивался, а вдавливался очень глубоко внутрь.

Меня это зрелище буквально заворожило, я захотела закрыть глаза и попробовать почувствовать рукой энергию от этого торса. Мне это было настолько важно, что я решилась его об этом попросить.

Невероятно, но говорить я не могла, – вернее, я говорила с ним мысленно. Я спросила, могу ли дотронуться до его груди, чтобы почувствовать вибрации, которые я видела, но парень, очевидно, смутился от моей просьбы, не ответил и продолжал петь, хотя, видимо, согласился, потому что руку мою не убрал.

От его тела я почувствовала пульсирующее тепло. Меня это удивило, так как