Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев Страница 4

Нежка осмотрелась по сторонам. Чудовище исчезло, словно и не было его. Вместо него она увидела глаза подруги, которая пыталась растормошить ее.

– Я видела что-то в темноте… – наконец вспомнила, как разговаривать, Нежка.

– Никого тут не было, – нахмурилась Янка.

– Я видела его красные глаза, оно смотрело на меня из того угла. – Нежка указала пальцем на дальний угол бани.

– Господи помилуй! – перекрестилась Айно и выбежала на улицу.

– Нам тоже стоит убираться отсюда. – Янка потянула подругу к дверям.

Нежка поднялась и на ватных ногах медленно поплелась за Янкой. Выйдя на прохладный ночной воздух, она ощутила, как сразу стало легче, и задышала полной грудью.

Айно стояла чуть в стороне, не желая приближаться к бане.

– Правильно люди говорят: к обгорелым нечисть тянет. Они словно зависли между миром живым и мертвым, – промолвила чудка.

– Сейчас я из тебя мертвячку сделаю! – Янка подняла валявшийся камень и замахнулась. – Будешь сама между мирами шастать, да никуда так и не попадешь.

Айно плюнула в сторону девушек и скрылась в ночи.

– Дойдет ли по темноте? – забеспокоилась Нежка.

– Пусть хоть сгинет! – махнула рукой Янка, выбрасывая камень. – Зря я чудку привела к тебе. Прости меня за то. Старшая сестра попросила взять ее. Я все выскажу Маринке, когда вернусь в избу!

– Ладно, чего ругаться зря? Пойдем лучше домой, там ужин в печи, дед уже, поди, вернулся, – примирительно произнесла Нежка.

Подруги направились по тропинке к избе, которая стояла в отдалении от бани. Над ними простиралось черное небо, усеянное россыпью звезд.

– Думаешь, ты увидела банника?

– Или Обдериху, – кивнула Нежка. – Кто-то там точно был. И дух этот нечистый.

– Кто ж еще в бане может обитать, – согласилась Янка.

Подруга все болтала и болтала, но мысли Нежки блуждали совсем в другом месте.

– Думаешь, Айно права насчет обгорелой?

Янка остановилась в десяти шагах от избы и, повернувшись к Нежке, взяла ту за плечи. Она с нежностью осмотрела некогда прекрасное лицо подруги, половину которого покрывали рубцы от старых ожогов. Следы страшного пожара, что случился в Новгороде десять лет назад.

– Никому не позволяй так называть себя, слышишь?

Нежка молча кивнула, улыбнувшись в ответ. Дверь в избу отворилась, и на пороге показался старик. Хоть борода его и была седа, он все еще сохранял стать и осанку.

– Добрый вечер, дедушка, – произнесла Янка. – Мы тут с вашей внучкой гулять ходили.

– Янка у нас переночует, если дозволишь, – добавила Нежка.

– Идите в избу, ночь на дворе, – мотнул головой дед.

Нежка заметила, что он чем-то обеспокоен.

– Что-то стряслось, дедушка?

– Вон. – Дед показал пальцем на берестяную грамоту, лежавшую на столе. – Отнесешь завтра брату.

– А где Милята? – Нежка взяла в руки сверток.

Дед только вздохнул.

– Его сильно побили на мосту, Словенский конец сегодня проиграл.

– Ого, – присвистнула Янка.

– С ним все в порядке? – забеспокоилась Нежка.

– Все с твоим братом в порядке, – проворчал дед, зачерпывая воду из бочки. – Жить будет, за ним Василиса приглядывает. Тут другое…

Нежка развернула бересту и прочла нацарапанные буквы.

– Кто это принес?

– Княжьи люди, кто ж еще. Пока вы по баням терлись, они прискакали, – отхлебнув воды, промолвил дед.

– Что там написано? – полюбопытствовала Янка.

– Миляту в младшую дружину князя Ярослава Владимировича берут, – промолвила Нежка, и голос ее дрогнул.

В тот же миг она вспомнила картинку, которую увидела в зеркале: битва и горы павших воинов. А самое главное – лицо, показавшееся ей знакомым. Не Миляты ли оно было? Но, как ни пыталась, вспомнить она этого не смогла.

Глава 3

– Марфа! – раздался хриплый мужской голос. – Где ты?

Ответа не последовало.

Во дворе вскрикнул петух, и снова настала тишина.

– Захарья! – Голос стал громче и настойчивей, но на зов опять никто не откликнулся.

Услышав приближающийся грохот сапог, Милята открыл правый глаз. Потом попытался проделать то же самое с левым, но тот безнадежно опух и все еще болел. Как и затылок, перевязанный чистой повязкой. Милята с трудом вспомнил, как его тащили двое здоровенных мужиков, а еще голос Василисы, которая взволнованно объясняла что-то матери.

Через несколько мгновений в комнату, где лежал Милята, ворвался рассерженный мужчина. То был отец Василисы, знаменитый новгородский купец Садко. Говорили, будто давным-давно он плыл со своим товаром по Ильмень-озеру, как вдруг поднялся небывалый ветер, способный разнести любую ладью, и тогда Садко добровольно вызвался прыгнуть в воду, дабы умаслить Водного царя да спасти своих людей. Буря утихла, а когда ладьи причалили к берегу, их встретил Садко с распростертыми объятиями. Купец рассказал, что перехитрил Водяного царя и вернулся домой. С тех пор в руки Садко всегда шла удача и он богател не по дням, а по часам.

– Да куда эти бабы запропастились?! – раздосадованно воскликнул купец и тут же осекся, заметив Миляту. – А ты что здесь забыл?

– День добрый! Меня Василиса пустила с дозволения жены твоей, Марфы, – привстав с кровати, объяснил ситуацию Милята.

Садко сурово осмотрел юношу. Синяки на его лице выглядели поистине удручающе.

– Эк тебя отлупили вчера, – не сдержал усмешки купец. – Так и надо, негоже глупостями всякими заниматься. Отец Григорий говорит, что от лукавого эти бесовские игрища. Не для православных людей. Как бы в геенне огненной не пришлось гореть за грехи твои.

– Весь Новгород тогда в геенне сгорит, – попытался улыбнуться Милята и тут же пожалел об этом, когда из рассеченной губы пошла кровь.

– Поговори мне тут! – пригрозил Садко. – Своего дозволения на пребывание в доме я не давал. Распоряжусь – и холопы палками погонят тебя со двора.

Милята прикусил язык, чтобы не ответить купцу.

– То-то же, – погрозил пальцем Садко, удовлетворенный легкой победой. – Ты жену мою не видел или холопку Захарью? Плащ греческий ищу. Запропастился куда-то.

Милята молча помотал головой и рухнул на кровать. Любое резкое движение болью отдавалось в голове.

– Ладно, – вздохнул купец. – Лежи уж, коль приперся. А где Василиса?

– Я здесь, – раздался голос за спиной купца.

Садко обернулся. Василиса держала в руках черный плащ, расшитый золотом.

– Не его ли ищешь, батюшка?

– Его, – кивнул Садко, выхватив плащ из рук дочери. – Тороплюсь, с посадником встреча в полдень. – И он быстрым шагом вышел из комнаты.

Как только стук сапог стих, Василиса юркнула в постель к Миляте и нежно поцеловала его. Кровь из разорванной губы оказалась на устах девушки. Подмигнув, Василиса смахнула ее указательным пальцем и облизала его, дразня юношу. Милята тяжело вздохнул, понимая, что ему лучше поменьше двигаться. Веселый девичий смех затопил комнату, разгоняя грусть и печаль.