Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий Страница 7

— Разумем. — пробурчала туша.

— Какого хрена тут происходит? С какого рожны ты на нас своих цуциков натравил? — Лёха ткнул труп одного из валяющихся на земле воинов. — Чего молчишь-то?

Повисло молчание, нарушаемое только утробным сопение жирной туши.

— Эй, гаврики! — обратился я к одному из носильщиков-толкальщиков. — Кто из вас может хоть что-то внятно рассказать.

Похоже, что они поняли, что я обращаюсь к ним. Но на их тупых лицах не проявилось ничего вразумительного. Лишь один из них стал что-то мычать, жестикулируя при этом руками.

Я подошёл к нему поближе, держа своё полукопьё наготове.

— Открой рот, болезный! — приказал я ему, пытаясь помочь жестами, донести до него свои слова.

Кажется он меня понял, поскольку тут же широко раскрыл рот, демонстрируя мне редкие жёлтые зубы и полное отсутствие языка. Несмотря на то, что я стоял примерно в метре от него, на меня всё равно пахнуло мерзким запахом какой-то тухлятины.

— Фу-у… — поморщился я отстраняясь. — У них что, не принято следить за кислотно-щелочным балансом и гигиеной полости рта.

— Чего? — непонимающе уставилась на меня Маринка.

— Зубы они не чистят. — пояснил ей Лёшка.

— Ага. — добавил я. — А языки им вырвали, чтобы лишнего не болтали.

— А у жирной твари тоже языка нет? — насупился брат.

— Есть. Только он что-то не слишком жаждет общения с нами.

— Это мы сейчас легко исправим. — ухмыльнулся Лёшка, отстёгивая от Маринкиной винтовки штык.

Проверив остроту лезвия, он усмехнулся и направился в сторону тучной туши бывшего командира вражеского отряда.

Но поговорить с ним, Лёшке не удалось. Тело на телеге задёргалось, задыхаясь, а потом, громко испортив воздух, затихло.

— Фу-у… — на это раз морщиться пришлось Лёхе. — Грёбанный скунс! Даже сдохнуть по-человечески не может. Воняет, как из деревенского сортира.

— Да у них тут на это не обращают внимания, похоже. — добавил я. — Ну и что нам с ними теперь тут делать?

— Да, блин. Ситуёвина. — проговорил брат вполголоса. — Языки без языков и тушки врагов.

— Может, возьмём этих доходяг, чтобы они нас отвели к людям?

— К каким людям? К таким же, как и эти непонятные дикари с винтовками?

— А, кстати…. — я повертел в руках трофейное оружие. — Что это за винтовка? Я такой никогда не видел. Штык прикольный, а сама берданка какая-то странная.

— Это не берданка. Это Арисака. — сообщил мне Лёшка. — Японская винтовка.

— Япона мать! Откуда ж такие раритеты в руках дикарей оказались?

— А хрен его знает, братишка. — ответил мне бывший снайпер. — Их много затрофеили после войны. Мы же почти уже разгромили Японию. Они даже сдаться нам собирались. Но тут пиндосы подсуетились. Сбросили «Малыша» на Хиросиму и «Толстяка» на Нагасаки. Япошки им и сдались. Янки любят приходить к концу войны, присоединившись к победителям. А потом на весь мир трубить, что это они всех победили.

— Да что ты мне рассказываешь? Я и сам про это знаю. Я только не понимаю, откуда могли тут взяться японские винтовки.

— Дак, может мы в Японии, или в Китае.

— Не фига. Там в рубке… — я кивнул на кораблик. — Надписи на русском языке. Типа «Полный вперёд» и «Самый полный»…

— Самый полный вон сдох и воняет. — указал Лёха на труп жирдяя. — И что с ним делать, я хрен его знаю.

— Может, сказать этим, чтобы его закопали?

— Скажи! Только вот поймут ли они тебя?

— Я постараюсь. — заявил я, хотя совсем не был уверен, что эти «рабочие муравьи» смогут меня понять адекватно.

— Эй! — крикнул я тому, самому смекалистому из них. — Иди сюда!

Тот закивал головой, и почти подбежал ко мне. Вот же рабская натура. Хозяин умер. Да здравствует новый хозяин!

— Слышь, доходяга! — начал я свою речь. — С трупами надо что-то делать.

Я указал на трупы воинов и жирную тушу их бывшего предводителя.

— Воняют уже. — зажав нос, продолжал я. — На жаре, они скоро так испортятся, что… Короче. Надо бы их, закопать.

Я сделал руками жест, похожий на то, как ребёнок копает совочком в песочке.

— Ты понял?

Доходяга ощерился в беззубой улыбке и закивал.

— Похоже, что понял. — высказал своё мнение Лёшка.

— Давай! Иди! Копай! — махнул рукой я бывшему носильщику.

— Ну и что будем делать дальше? — спросила Маринка.

— А хрен его знает. — ответил ей Лёшка. — Какие есть предложения?

— Ну, как вариант, взять этих работяг в качестве проводников, и добраться всё-таки до людского поселения. Там, по крайней мере, наверняка есть вода.

— Что-то твоя идея меня не впечатляет. — ответил брат. — Если там найдётся ещё с пару десяток вояк, пусть даже с незаряженными винтовками… Патронов у меня надолго не хватит. А они нас этими штыками нашинкуют в фарш…

Нашу беседу прервал дикий крик Анютки. Она то ли кричала, то ли визжала на уровне ультразвука, указывая пальцем в сторону колесницы наших врагов.

Мы все резко обернулись туда, ожидая атаки с той стороны, но действительность оказалась ещё более мерзкой.

Вооружившись какими-то мелкими железками, бывшие носильщики-толкальщики телеги срезали куски мяса с жирной туши, и тут же засовывали их себе в рот, урча от удовольствия.

— Твою ж мать! — выругался Лёшка, доставая пистолет.

— Не трать патроны понапрасну, брат! — посоветовал я ему. — Штыками обойдёмся.

Он меня послушался, и убрал свой Вальтер в карман. Пристегнув снова штык к Арисаке, он шагнул вперёд. Я последовал за ним.

Меня чуть не стошнило от вида этих каннибалов. Они ели мясо с трупа своего бывшего хозяина, и делали это так обыденно, привычно…

Мы добили их легко. Они даже не сопротивлялись. На душе было мерзко и гадко. От всего. И от увиденного людоедства, и от того, что пришлось просто так убивать людей, которые даже не защищались.

— Хреновые дела, брат. — высказал мне своё мнение Лёха. — Похоже, что здесь это в порядке вещей. И мне это совсем не нравится…

Глава 4

Глава четвёртая.

Звёзды только подсказывают нам путь, но не приближают нас к конечной цели.

Все дороги ведут к свету,

Тех, кто к свету дойти хочет.

Хорошо, что сейчас лето.

Только хочется пить очень.

Но в пустыне воды нету.

Трудно здесь выживать людям.

Будь, что будет! Пойдём к свету.

А история нас рассудит.

Те же и там же.

Всё ещё хрен знает где и когда.

Александр Тихий.

Тупик.

Как там говорил Чебурашка в старом советском мультике? «Мы строили. Строили, и наконец построили…»

Вот-вот. И у нас получается тоже самое. Мы шли, шли… Даже каких-то местных людей нашли. И вот перед нами только трупы. Никаких ответов на наши вопросы. Зато разнообразных вопросов становится всё больше и больше.

Что это за мир, куда мы попали? Судя по тем обрывочным данным, которые имеются на данный момент, какой-то постапокалипсис. Судно посреди пустыни. Русские буквы на ржавых приборах. Слова местных дикарей напоминают всё же славянскую речь, хотя и в каком-то кастрированном виде. Да и сами аборигены не впечатлили. Винтовки со штыками, но без патронов. Вырванные языки у рабов, и привычное людоедство в придачу ко всему.

И что? Какие есть варианты? Напрашивается только один. Последствия ядерной войны. Вырождение выживших. Потеря технологий и тех, кто может восстановить эти технологии. Такое ощущение, что те, кто выжил после глобальной катастрофы, быстренько настрогали новых «буратин», а сами сдохли от болезней, голода, холода и прочих неприятностей. Ну а новое поколение кое-как запомнив устную речь, и руководствуясь первичными инстинктами: «жрать и размножаться», пытается выжить на руинах былой цивилизации.

Только странно как-то. Вот даже винтовки у них ржавые нашлись. А что с патронами? Не исключён вариант, что боеприпасов нужного калибра не нашлось. Как там Лёшка обозвал эту винтовку? Арисака, япона мать её! А где-же наши Мосинские винтовки? Их-то тут поболее должно быть по идее. А где, мать его, Калаши? Их вообще в том нашем мире вроде бы нашлёпали столько миллионов экземпляров, что наверняка хоть что-то, но должно было остаться.