Первый контакт. Назад в СССР - Иван Непейпиво Страница 7

— Обязательно, тетя Зина! Я все отдам! — крикнул я уже с лестницы, перепрыгивая через две ступеньки.

Выскочив на улицу, я на секунду замер, оглядываясь. Куда бежать? Где этот чертов институт? И тут меня осенило — я же понятия не имею, куда мне нужно! В панике я хлопнул себя по карманам и с облегчением нащупал бумажку что дала мне милая Неля. Развернув ее трясущимися руками, я увидел адрес, записанный красивым почерком Нинель.

— Так, улица Вавилова… это же где-то в районе метро «Академическая»!» — вспомнил я. Слава богу, география Москвы за полвека не слишком изменилась.

Я бросился к метро, на ходу выуживая из кармана мелочь. Купив жетон, я протиснулся через толпу к турникету. И тут я заметил его — мужчину в сером плаще, который слишком пристально смотрел в мою сторону. Я сделал вид, что не заметил, и прошел дальше. В вагоне я увидел еще одного — молодого парня с газетой, который то и дело бросал на меня быстрые взгляды поверх страниц. Ну, этого стоило ожидать. Слежка началась.

Выскочив из метро на станции «Академическая», я помчался к зданию НИИ-4, которое возвышалось вдалеке — массивное, с колоннами и лепниной. Вокруг института кипела жизнь: студенты с папками спешили на занятия, солидные ученые в очках неторопливо прогуливались, обсуждая что-то важное.

У входа в массивное здание из серого гранита, увенчанное красной звездой, я заметил Нинель. Она нервно теребила край своего строгого костюма цвета маренго (гоубовато-грязноватый), то и дело поглядывая на массивные часы «Победа» на запястье. Её глаза были красными, словно она сдерживала слезы. Увидев меня, она всплеснула руками:

— Алексей Николаевич! Ну что же вы? — В её голосе слышалось облегчение пополам с отчаянием. — Вы хоть понимаете, что подводите других своими опозданиями? Меня же с работы снимут за такое!

— Простите, я… — начал было я, но она перебила:

— Молчите! Нас ждёт Игорь Степанович, и он в ярости. Если нас выгонят из проекта, как он этого и хочет… я даже боюсь представить, что будет…

Мы быстро направились к проходной, где два дюжих сотрудника КГБ в форме внимательно изучали каждого входящего. Один из них, с лицом, словно вырубленным из камня, долго вертел в руках мой наспех выписанный пропуск, сверяя его с какими-то списками.

— Товарищ, вы уверены, что имеете допуск? — спросил он, прищурившись.

— Он со мной, — вмешалась Нинель, её голос дрожал. — Петрова, старший научный сотрудник. Вот мой пропуск.

Охранник ещё раз смерил меня подозрительным взглядом, но всё же кивнул:

— Проходите. Но чтоб без фокусов!

Нинель почти бегом вела меня по длинным коридорам. Стены были увешаны плакатами: «Наша цель — коммунизм!», «Советская наука — самая передовая в мире!», портретами Королёва, Курчатова и других светил советской науки. Мы миновали несколько постов охраны, где вооружённые автоматами солдаты внимательно проверяли наши документы.

— Вот здесь мы работаем, — сказала Нинель, остановившись перед массивной стальной дверью с табличкой «Особый отдел. Посторонним вход воспрещён».

Она провернула свой ключ, раздался писк, и дверь с шипением отъехала в сторону.

— Без меня вам не зайти и не выйти… надеюсь это пока. — сообщила она. — Ключи вам еще не положены.

Я молча кивнул и вошел.

Лаборатория поражала своими масштабами: огромные столы, заваленные чертежами и деталями, мерно гудящие ЭВМ «Минск-22» размером с небольшую комнату, колбы и пробирки всех форм и размеров. В воздухе висел лёгкий туман от паяльного дыма. Группа учёных в белых халатах склонилась над каким-то прибором, горячо обсуждая его работу.

В центре этого научного хаоса стоял Игорь Степанович Колесников — второй «избранный». Его волосы были всклокочены, а в глазах горел фанатичный огонь. Увидев нас, он резко оборвал свою беседу с группой учёных и направился к нам быстрым шагом.

— Ну наконец-то! — прогремел его голос. — Товарищ Новиков изволил почтить нас своим присутствием!

Я открыл рот, чтобы извиниться, но Игорь Степанович уже повернулся к Нинель:

— Петрова! Если ваш подопечный ещё раз опоздает, отвечать будете лично перед товарищем Железновым. Ясно?

Нинель побледнела и часто закивала:

— Да, Игорь Степанович. Больше такого не повторится.

Колесников внезапно сменил тон, в его голосе появились нотки притворного дружелюбия:

— Вам, Новиков, крупно повезло. Собрание Политбюро состоится только завтра. Прибудут очень важные товарищи, включая представителей ЦК КПСС. Так что у вас есть время… проявить себя.

Колесников окинул нас серьезным взглядом и сказал:

— Товарищи, завтра важный день. Мы должны представить отчет по каждому заданию, полученному от наших… гостей. Нужно определить, с какими из них у нас больше шансов справиться.

Колесников окинул меня оценивающим взглядом, в его глазах мелькнул хитрый огонек:

— Новиков, у меня для вас особое задание. Вот, — он протянул мне тонкую папку с грифом «Совершенно секретно», — здесь химическая формула одного… интересного вещества. Ваша задача — решить, определить, что это за вещество и к какой части нашего общего проекта оно может относиться.

Я открыл папку и увидел длинную, сложную химическую формулу, занимающую почти всю страницу. Беглый взгляд не выявил ничего необычного — обычная органическая молекула, хоть и довольно сложная.

Колесников продолжил, тщательно подбирая слова:

— Понимаете, товарищ Новиков, это вещество может быть ключом к одному из заданий наших… гостей. Ваша задача — не только определить вещество, но и предположить его возможное применение в нашем проекте. Будьте… творческим, — он улыбнулся, но глаза оставались холодными. — У вас есть время до завтрашнего утра. Результаты вашей работы будут иметь… большое значение и мне лучше взглянуть на результат до начала собрания.

— Я понял, товарищ Колесников. Сделаю всё возможное, — ответил я с энтузиазмом.

— Не сомневаюсь, — проговорил он. — Удачи, товарищ Новиков. Она вам понадобится.

Он бросил многозначительный взгляд на Нинель, и я заметил, как она слегка покраснела.

— Нинель Петровна, — его голос стал мягче, — не могли бы вы помочь мне с подготовкой презентации?

— Я не могу. Мне нужно показать моему подопечному его рабочее место. Пойдемте, Алексей, — тихо сказала она и отвела взгляд от Игоря.

Нинель повела меня через лабораторию к небольшой двери в дальнем углу. Открыв ее, она впустила меня в тесную комнатушку, которую язык не поворачивался назвать иначе как «каморка».

— Вот здесь мы будем работать, — сказала она, и я заметил, как дрогнул ее голос.

Я осмотрелся